Для того чтобы убрать меня с дороги, как выразилась Дюшамп? И предать той же судьбе, которая ожидала несчастного Алекса?
- Но зачем?
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УСТУПАТЬ
Я шел по коридору к своим апартаментам, освежившись бегом, слегка вспотев, когда вдруг увидел перед собой Маргариту Дюшамп. Она шла по коридору мне навстречу.
Я видел ее впервые после той встречи, устроенной ее мамочкой, встречи, прошедшей на грани истерики и скандала. Маргарет почти все время проводила в своей каюте, также как и я в своей - не считая ежедневных пробежек. Вероятно, по моему разумению, она могла стажироваться на мостике у матери, или находиться где-то в дальних закоулках огромного корабля, или найти себе еще какую-нибудь работу. Места здесь было так много, что можно не встречаться годами.
Я затруднялся определить: похожа ли она на клон своей матери или только на ее младшую сестру. Те же черные волосы и глаза, тот же тонкий гибкий стан. Она была чуть выше меня ростом, но мне и не попадалось человека ниже меня ростом. Недаром и отец назвал меня Коротышкой.
В тот день она надела обычный комбинезон темно-песочного цвета и тапочки без каблука, специально для работы в космосе. Как бы она ни походила на мать, Маргарита была значительно моложе, свежее, и ей не хватало неприступного высокомерия, более того, она казалась открытой.
Я заметил зеленую нашивку у нее на левом рукаве. Когда она оказалась уже совсем близко, оказалось, что и волосы у нее тоже подвязаны такой же зеленой лентой.
- Вы что - одна из них? - невольно вырвалось у меня. Ее глаза цвета оникса вспыхнули.
- Из кого - из них? - спросила она.
- Этих… «зеленых».
Она тут же заметно расслабилась.
- Конечно,- ответила она, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся.- А кто сейчас не «зеленый»?
- Я, например.- Развернувшись, я пристроился рядом с ней.
- А почему? - поинтересовалась она, очевидно, даже не заметив, что я запыхался и обливался потом.
Ее вопрос застал меня врасплох.
- Наверное, потому, что я никогда не принимал политику всерьез.
Маргарита пожала плечами.
- Ну, с вашими деньгами, наверное, просто не до того.
- Однако мой отец весьма интересуется политикой,- поспешил я добавить. Со стороны это, наверное, выглядело глупо - как будто я оправдывался.
- Вот уж это точно,- фыркнула она.- Не «зеленый», Вот уж кто не «зеленый» так не «зеленый».
- Да,- согласился я, усмехнувшись в ответ.- Он определенно не «зеленый». Хотя «зелени» у него хоть отбавляй.
Направлялась она в сторону камбуза, а я шел за ней, как привязанный, в провонявшем потом спортивном костюме, не говоря уже о прочих моих недостатках.
- Вы хорошо знакомы с отцом? - спросил я, понимая, что подобный вопрос ставит меня в ранг беззастенчивого зануды первого класса.
Она мельком взглянула на меня.
- Да я с ним всего один раз только и встречалась. Вместе с мамой.
- Всего один раз?
- Этого хватило. Более чем достаточно.
И по голосу я понял, что это была за встреча. Отец умел подать себя как надо, когда это требовалось. Он мог быть обходительным, а мог быть и настойчивым, в зависимости от обстоятельств. Судя по реакции ее мамочки, отец вел себя с ее дочерью крайне развязно.
Несмотря на то что камбуз «Третьена» реставрировался вместе с остальными частями корабля, вид у него остался запущенным. Но металл был надраен что надо - трубки диспенсеров-раздатчиков сияли, как на старинном корабле по случаю приезда адмирала. Маргарита принесла высокий кувшин с фруктовым соком. За столами никого не было, так что я налил себе такой же термос-кувшин с охлажденным соком и присел рядом с ней. Казалось, она не ожидала, что я пожелаю составить ей компанию. «А что она сделает? - задался я вопросом.- Я же владелец корабля. Это мой корабль, на все сто процентов мой. И я буду сидеть там, где пожелаю, где мне заблагорассудится». Однако я с тайной радостью отметил, что она не торопится пересесть.
- Так как же вас зовут? Марджери?
- Маргарита,- решительно поправила она.
- Маргарита? И все?
- Такое имя дала мне мать.
Наверное, она сама понимала, что отвечает грубовато, резковато и даже, я бы сказал, хамовато. Но тут, смягчив тон и сбавив обороты, она сказала:
- Терпеть не могу, когда меня называют Марджери или Марджи. А также Магги.- Она поежилась от отвращения, брезгливо передернув плечами.
Я не выдержал и рассмеялся.
- Ничего, Маргарита. Меня зовут Ван. Не обращайте внимания. Не обижайтесь. Зовите меня просто Ван. Или Вэн. Или даже Иван.
Мы поболтали главным образом о политике, хотя это не принято за столом. Но больше мы ни словом не упоминали моего папочку. Маргарита оказалась ярой сторонницей «зеленых», целиком преданной идеям остановить глобальное потепление Земли, стремилась к решительным изменением классовой структуры, то есть решительной встряске общества. Солнечная энергия вместо разработки полезных ископаемых и ядерного топлива. Налоги на здравоохранение и разумное перераспределение доходов, чтобы ликвидировать пропасть между богатством и нищетой. «Это все равно что попытаться замазать пропасть штукатуркой, принимая ее за щель в фундаменте»,- не соглашался я. Международный контроль за торговлей и коммерческой информацией и все такое…
Я попытался обратить ее внимание на то, что именно ядерная энергия может отучить мир от использования нефти и угля скорее, чем какая-то эфемерная солнечная энергия, какие-то солнечные батареи.
- Особенно с тригелиумом для сплавных генераторов,- настаивал я с растущим энтузиазмом.- Мы можем утроить мощность мировых электростанций и сократить парниковый эффект процентов на семьдесять, никак не меньше. Она чуть нахмурилась:
- Кажется, ваш отец является монополистом на тригелий, не так ли?
- Его корпорации принадлежит солидный пай гелиумных разработок на Луне. Не думаю, что это можно назвать монополией. К тому же…
- И ему принадлежит контроль за распределением ресурсов Луны, без которых не построить орбитальных солнечных электростанций, я права?
- Но он вовсе не «контролирует» их. Существует корпорация Мастерсона. И Астро.
Маргарита покачала головой.
- Мистер Хамфрис, ваш отец - один из наших самых непримиримых врагов.
- Да, я знаю. А меня зовут Ван, между прочим.
Она кивнула, словно речь шла о само собой разумеющемся, и мы продолжили беседу. Я уже и думать забыл об уколе, забыл про необходимые мне транквилизаторы, о сложных отношениях дочки-матери Маргариты и Дезирэ, о Родригесе и об остальных членах экипажа. Я забыл даже о Гвинет, оставшейся в
