что мне еще оставалось делать? Какой у меня выбор? Я уныло думал о том, что ранило меня больше: мое избитое лицо или мое униженное оскорбленное эго. Маргарита тоже пошла за мной На мостик. Она встала в проходе и не сводила напряженного взгляда с затылка Фукса. Если это и доставляло ему неудобства, то он ничем не подал виду. Тем временем я запросил на экран учебник для системы коммуникаций и сосредоточился на его изучении.
На мостике находились еще двое: молчаливые, коренастые сыны Востока с суровыми лицами. Очевидно, Фукс набрал команду с одной части света. Интересно, почему? Может, оттого, что они казались более верными, надежными? Или ими легче управлять, используя методы Фукса? А может быть, они готовы были работать за меньшую плату. Дешевая рабочая сила? Это, пожалуй, ближе к истине. К тому же это более понятливый и послушный народ. Впрочем, все мои предположения и подозрения могли оказаться ложными.
Фукс оказался прав насчет систем связи. Если верить учебнику для связистов, система проста донельзя. Большую часть работы исполнял встроенный компьютер, который подключался к центральному компьютеру корабля.
На одном из экранов консоли я увидел кучу сообщений
Экран стал немного расплываться перед глазами. Я зажмурился что было сил, и, когда вновь открыл их, все встало на свое место. Но я уже понимал, что означает этот симптом. Первый сигнал того, что пропущена инъекция. Скоро появятся и другие симптомы. Затем я услышал голос Фукса:
- В вас нет нужды на мостике. Ступайте в свою каюту. Я отвернулся от экрана и увидел, что говорил он это
Маргарите, которая все еще стояла в проеме.
- Вы должны что-то сделать с Хамфрисом,- заявила она, не поднимая глаз и не глядя в его сторону.
Фукс посмотрел на меня, нахмурившись больше обычного.
- Ничего не поделаешь,- равнодушно вздохнул он.
- А как насчет переливания крови?
- Переливания? Крови?
- Если мы не можем синтезировать гормон, активизирующий производство кровяных телец, то можем перелить кровь, чтобы спасти его.
Они обсуждали меня, как будто меня тут не было, словно некое подопытное животное. Я почувствовал, как мое лицо пылает, и понял, что щеки стали багрово-красного цвета и зажглись румянцем.
Но никто из них даже не посмотрел в мою сторону.
Фукс рассмеялся нарочито пренебрежительно:
- Вы серьезно думаете, что у кого-нибудь из моей команды есть схожая группа крови?
- Возможно,- фыркнула Маргарита.- Например, у вас.
К своему стыду, я не отважился даже повернуться и посмотреть на Фукса в этот момент. Просто посмотреть, открытым и непредвзятым взглядом. Я думал, что он поднимет на смех идею Маргариты. Или рассердится. Вместо этого я услышал только молчание. Никто из остальных членов экипажа даже голоса не подал. Все как язык прикусили - или просто не понимали, о чем идет разговор. Может быть, Фукс общался с ними исключительно на их азиатском наречии? Долгое время единственными звуками, которые были слышны на капитанском мостике, были вездесущее гудение электронной аппаратуры и слабый писк одной из сенсорных систем.
Маргарита оборвала затянувшееся молчание:
- Я могу запросить с «Третьена» его медицинскую карточку.
- Нет! - оборвал ее Фукс.- Не будет никакого общения с «Третьеном».
- Но почему? - спросила она.- Вы же посылаете телеметрический сигнал к Земле, в МКА. Почему же не…
- От каждого судна требуют рапортовать в Женеву,- вмешался Фукс.- Мне же вовсе не требуется разговаривать с кем-то еще, и поэтому я не собираюсь этого делать, милая барышня. Никто не станет столбить заявку на мои призовые деньги. Это мой выигрыш, понятно? Никто!
- Мы говорим о разных вещах,- протестовала Маргарита.
- В компьютере полные медицинские досье на всех членов экипажа,- ответил на это Фукс.- Да еще в медчасти система для диагностики. Может, это не последнее слово техники, но она работает. Как только Хамфрис сдаст вахту, вы можете обследовать его медицинскими сканерами сколько душе угодно и определить его тип крови, а потом сравнить ее с типами крови остальных членов экипажа.
- Спасибо, капитан,- проворчала Маргарита. И тон ее был заметно мягче, нежели все предыдущие сказанные слова.
- А теперь убирайтесь с мостика!
Снова обратив внимание к экрану, я понял, что Фукс сделал эту уступку для Маргариты, а вовсе не для меня. Ему в самом деле было безразлично, жив я или мертв, но к ней у него было совсем иное отношение.
Вахта на мостике составляла восемь часов дежурства под непрерывным командованием Фукса. На «Гесперосе» члены экипажа несли четырехчасовые дежурства, и то Дюшамп смотрела на это сквозь пальцы, поскольку все системы были полностью автоматизированы.
Экипаж «Люцифера» состоял из четырнадцати человек, как вскоре я смог вычислить. Все они были азиатами, причем две трети составляли мужчины. Только железная дисциплина Фукса сохраняла порядок среди команды. Они делали работу в полном молчании, которое иногда производило зловещее впечатление. Наверное, среди них имели место и какие-то личные, даже сексуальные отношения, но мне не удалось увидеть даже намека на это. Ни любовь, ни дружеские чувства у них никак не проявлялись. Конечно, ко мне относились настороженно.
Я честно пытался отсидеть восьмичасовую вахту за пультом связи. И вовсе не потому, что боялся Фукса, хотя его сила и жестокость произвели на меня определенное впечатление. Но здесь было замешано еще одно: моя собственная гордость.
Я терпеть не мог, когда во мне видели слабака, Коротышку. Я сразу решил показать Фуксу и всем остальным, настороженным, молчаливым азиатам, что я - человек дела.
Но тело подводило меня. Уже через полчаса перед глазами снова поплыл туман, и никакое моргание глазами и растирание кулаками не помогало. «Все в порядке,- сказал я себе.- Главное - сосредоточиться, уйти в работу». Тщетно. Пустые слова. Потом пришло головокружение. Экран перед моим расплывающимся взором стал постепенно вращаться, обретая все более грозные обороты. Но что бы я ни приказывал телу, получалось только хуже. Я чувствовал слабость и тошноту. Я понимал, что не смогу даже встать с кресла, если потребуется.
Я не мог дышать. Мне на грудь как будто наступили, и ребра не разжимались, не давая вогнать в легкие заряд воздуха. Я дышал судорожно, как рыба на крючке.
Чуть повернувшись в винтовом кресле, я заметил, что в глазах окончательно сереет. Последнее, что я помню, это мои слова:
- Капитан, я не могу…
Затем я выпал из кресла и распростерся на палубе. Темнота охватила меня.
Я услышал голоса откуда-то издалека. Они отражались эхом, как будто я шел через тоннель.
И тут я почувствовал внезапную острую, жалящую боль. Она ударила мне в лицо. Раз. И другой. И третий.
