машину, припаркованную внутри этого бастиона.
Дверь открыла сама Натали, которая, прежде чем впустить в дом, окинула его оценивающим взглядом.
– Муж уже едет домой. Он сказал, чтобы я вас впустила, – заявила она таким тоном, что не оставалось сомнений в том, что это поручение выходит за рамки ее супружеских обязанностей.
Хантер кивнул в ответ, и напыщенности у нее несколько поубавилось. Она провела его в кабинет с высокими потолками, массивным каменным камином, где вокруг прямоугольного столика из отбеленной сосны стояло несколько кресел. Обивка мебели была в темно-синих с золотом тонах с рисунком в манере коренных американцев. Кресла изготовлены из крепкой древесины гигантской сосны. Дизайнеры Аллена Холлоуэя явно придерживались стиля юго-западных штатов. Может, его предпочитал сам Холлоуэй? Наверняка. Потому что, судя по Натали, ей были больше по вкусу парча и хрустальные канделябры.
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросила она, и даже эта простая фраза прозвучала у нее высокопарно.
Было воскресенье. Хантер подумал, что у служанки, очевидно, выходной.
– Можно кофе? – спросил он.
– Сливки, сахар?
– Черный.
Она сразу же ушла. Хантер расположился на кушетке, подивившись тому, какая она удобная. Окинув взглядом комнату, он отметил еще кое-какие приметы юго-западного влияния: маленькие статуэтки хопи; медное изображение солнца над сосновым сервировочным столиком; застекленный шкафчик для изделий из серебра и бирюзы, напоминавших драгоценности, но служивших исключительно для декоративных целей.
Натали принесла кофе. Пальцы у нее слегка дрожали. Ее худоба производила неприятное впечатление. Хантер мысленно сравнил ее с Дженни и подивился тому, что брак Аллена Холлоуэя сохранился до сих пор.
Дженни. Инстинкт подсказывал ему, что нельзя отпускать ее за сыном одну, однако если бы он сопровождал ее, это только осложнило бы ситуацию.
Натали уселась наискосок от него, непрерывно помешивая коричневую жидкость в своей чашке. Кофе она пила, конечно, без сливок, и было бы трудно представить себе, что она кладет ложку сахара во что- нибудь из того, что намеревалась съесть. А помешивание кофе в чашке было всего лишь ритуалом.
– Какую работу вы выполняете для моего мужа? – спросила она, поразив Хантера своей прямолинейностью. Она поставила чашку на стол, угрожающе звякнув ложкой, потом крепко сжала руки.
– Я телохранитель его дочери.
– Знаете, а ведь я видела его, этого Троя Рассела. Он сделал вид, что не узнал меня, а я не сразу вспомнила, где видела его физиономию. Он прибавил в весе, но выглядит хорошо. Он по-прежнему слишком красив, чтобы ему можно было доверять. – Ее улыбка походила на гримасу. Кожа на лице Натали была слишком туго натянута. – По правде говоря, вы тоже слишком красивы.
Хантеру стало не по себе. Ему не понравилось, что его сравнивают с Расселом, хотя он знал, что они с ним внешне похожи. Мишель однажды упомянула об этом. Это произошло единственный раз, потому что Хантер так рявкнул на нее, что она больше никогда не осмеливалась их сравнивать.
– Он живет за счет шантажа, не так ли? – спросила Натали. – Он посмотрел на меня так, как будто знает то, что неизвестно мне. Вероятно, так оно и есть. – Она чуть заметно вздрогнула. – Чего он хочет?
– Денег.
– Это вымогательство. – На ее бледных щеках вспыхнули два красных пятна.
– И Дженни.
Натали сидела словно каменная. Хантер решил уже, что она промолчит, но она вдруг сказала:
– У него такой взгляд, будто он раздевает женщину, и это очень неприятно.
Хантер мрачно стиснул зубы. Он много лет не видел Троя Рассела, но хорошо знал, о чем говорит Натали. Трудно сказать, что бы он сделал, увидев, что Трой смотрит так на Дженни.
– Мой муж считает, что я плохо разбираюсь в людях, – промолвила она, скрещивая стройные ножки. – Однако я уверена, что Трой теперь не тот, каким был. Он стал намного хуже.
– Хуже? – Она отвела взгляд в сторону.
– Я не очень хорошо его знала и не обращала на него особого внимания. Он был мужем Дженни. Я не задумывалась о нем, – продолжала она, снова взглянув на Хантера. – Но на днях… Вам небезразлична Дженни? Аллен говорит, что вы с ней сблизились.
Хантеру не хотелось открывать свою душу Натали Холлоуэй. Но он не мог отрицать, что к Дженни его очень сильно влечет. Он испытывал к ней искренние чувства. Он не мог забыть о том, что в ее синих глазах стояли слезы, а голос от обиды превратился в сердитый шепот.
Натали ждала. Ее прямолинейность требовала такого же чистосердечия в ответ.
– Да.
– В таком случае не отходите от нее ни на шаг. У меня возникло ощущение, что Трой Рассел… – Она попыталась подобрать подходящие слова, потом покачала головой. – Он опасен.
Его охватило такое чувство, словно все это уже происходило с ним раньше.
Натали вдруг настороженно подняла голову, и мгновение спустя Хантер услышал звук мотора приближающейся машины. Несмотря на звуконепроницаемые стены, Натали, знавшая свой дом, улавливала
