по посыпанной гравием дорожке. Наконец водитель затормозил возле парадного входа – перед помпезным мраморным фонтаном, увенчанным двухметровым Нептуном с трезубцем в руке. Морское божество напоминало рыбака, вышедшего охотиться с гарпуном на кита. Таксист услужливо распахнул дверцу, и Джини вышла из машины, попросив шофера ее подождать. Заметив его восторженный взгляд, она довольно улыбнулась: коль скоро мужчины так смотрят, то с ней все в порядке. А в предстоящем разговоре с Арнхальдтом женское обаяние могло сильно пригодиться.
Не успела Джини нажать кнопку звонка, как дверь раскрылась настежь. Наверное, нынешний камердинер слышал печальную историю своего нерасторопного предшественника и не хотел повторять его ошибку.
Камердинер провел Джини в приемную и попросил обождать. Высокая квадратная комната была обставлена довольно скромно. Стены увешаны фотографиями, рассказывавшими историю заводов Арнхальдтов со времен первой фабрики, основанной прапрадедом Ферди еще в начале девятнадцатого века. На полу толстый бордовый ковер, а стрельчатые окна завешены такого же цвета портьерами. Джини присела на краешек тяжелого дубового стула с резной спинкой; ей подумалось, что комната напоминает приемную стоматолога на Парк-авеню; не было даже зеркала, чтобы поправить прическу.
Джини еще раз подумала, что не ошиблась в выборе одежды. Строгий бежевый костюм как нельзя лучше соответствовал предстоящей деловой беседе.
Через некоторое время камердинер вернулся в приемную и сообщил Джини, что барон готов принять ее.
Немного волнуясь, девушка поднялась вслед за слугой по широкой деревянной лестнице, миновала темный коридор, увешанный портретами умерших представителей рода Арнхальдтов, и оказалась на пороге кабинета барона Фердинанда Арнхальдта. Кабинет был так же мрачен, как и все в этом замке. Хозяин сидел за широким столом и что-то писал. Услышав звук открывающейся двери, он поднял голову, указал Джини на стул и продолжал писать.
Джини послушно села: не очень-то радушный прием оказывал ей стальной магнат. Если так пойдет и дальше, едва ли удастся вытянуть из него нужную информацию.
Ферди не спешил приступить к разговору. За долгие годы, проведенные на посту президента компании, он научился оценивать посетителей с первого взгляда. Что мог он сказать об этой девушке? Молодая, очаровательная… Пожалуй, немного нервная… Впрочем, судя по всему, умеет добиваться своего – иначе она бы не оказалась здесь.
– Итак, мисс Риз, – произнес Ферди, поднимаясь из-за стола и протягивая Джини руку, – очень рад вас видеть, хотя, честно говоря, мне до сих пор не совсем понятны мотивы вашего визита.
Джини запустила руку в сумочку и протянула Арнхальдту бумаги.
– Вот мое удостоверение, – с улыбкой произнесла она. – Можете убедиться, что я действительно та самая журналистка, за которую себя выдаю. А вот телефакс из моей редакции: как видите, они считают, что интервью с таким человеком, как вы, могло бы заинтересовать американских телезрителей. Дело только за вашим согласием, барон.
Арнхальдт молча смотрел на нее своими холодными прусскими глазами. Джини улыбнулась еще шире и добавила:
– Ну, конечно же, передачу будут смотреть не только американцы – нашу программу имеют возможность видеть тысячи телезрителей в Европе. Я нисколько не сомневаюсь в том, что интервью с вами заинтересует многих. Говорят, вы один из самых богатых людей на планете. А как увлекательна история вашей династии! Думаю, нам стоит начать с самого начала. Ну, например, вы устроите мне небольшую прогулку по этому дому… по этому замку, а заодно расскажете историю ваших предков. Потом можно будет поездить по вашим заводам и научным институтам. Видите ли, барон, сначала я планировала сделать серию репортажей о промышленниках, но теперь начинаю склоняться к циклу передач о великих людях наших дней: Агнелли, Гетти, герцог Вестминстерский– представители знаменитых династий, преумножившие богатство и славу предков.
Джини протянула Арнхальдту список имен. Неужели откажется?
Вдруг на лице барона появилась улыбка. Сложив на груди руки, он произнес:
– Должен признаться, что я чрезвычайно польщен – мое имя в таком списке… Право, мне даже стало немного не по себе. Неужели телезрителей может заинтересовать такой скучный человек, как я?
Джини с облегчением вздохнула: кажется, рыбка клюнула.
– Не возводите на себя напраслину, сэр. Я просмотрела ряд материалов о вас, вашей династии и вашем деле. По-моему, все это очень интересно… Надеюсь, мне удастся заинтересовать и телезрителей. Возьмем хотя бы вашего прапрадеда, основателя династии. Какая необычная судьба, какая железная воля, какой ум!
– Да, – задумчиво произнес Ферди, – Фердинанд Арнхальдт Первый… Я его тезка. Конечно, о каждом из моих предков можно рассказать много интересного. Но сейчас, в эпоху эмансипации, мне кажется, что было бы очень неплохо сделать материал о женщинах нашего рода. Хотя бы о той самой владелице скромного магазина тканей, сын которой стал первым бароном Арнхальдтом. Бедная, полуграмотная вдова – но именно благодаря ее воспитанию Фердинанд Первый добился таких успехов. У нее было совсем скромное дело – крошечная лавочка, но как она управлялась с нею! Весь свой опыт она передала сыну. Как переживала она за него! На старости лет она настояла на том, чтобы поселиться поблизости от завода. «Когда я вижу, что из труб завода Арнхальдтов поднимается дым, – говорила она, – мое сердце спокойно». Только когда ей перевалило за восемьдесят, и врачи настояли на постоянном пребывании на свежем воздухе, она согласилась перебраться сюда, в этот дом, построенный Фердинандом специально для нее. Остальные Арнхальдты тоже всегда женились на сильных женщинах. Думаю, ваших телезрителей могла бы заинтересовать фигура моей прабабки, воспитывавшей меня после смерти мамы.
Правой рукой Ферди указал на висевший слева от камина портрет. На нем была изображена в полный рост пожилая женщина в длинном темном платье и с цветами в волосах. Судя по стилю картины, художник принадлежал к романтической школе, но даже ему не удалось скрыть жесткость и нетерпение в глазах пожилой дамы. Эти глаза, казалось, говорили: «Кончайте скорее сеанс – меня ждут неотложные дела».
– Да, это была на редкость сильная натура. Все ее всегда слушались: слуги, рабочие, инженеры, даже мой отец. А потом, после его смерти, она полностью посвятила себя моему воспитанию.
Джини удивленно смотрела на Ферди; она никак не ожидала от этого сдержанного, холодного человека таких откровений – тем более, во время первой же встречи.
