Снова поднялся отец Джека. Упершись тяжелыми кулаками в стол, он набычился и сдавленно заговорил. По его щекам и бороде обильно стекал пот:
— Такого мы не ожидали, мистер Чаксвилли, совсем не ожидали. Если я правильно понял, предстоит перебить всех гривастых до единого? Мне кажется, это не совсем то, что нужно. Думаю даже, что это совсем не то. Я полагал, что надо перебить сколько-то вийров, чтобы показать уцелевшим, кто здесь хозяева, а потом… Потом погнать этих уцелевших на поля и фермы. Работать! Гривастые должны работать; и без всякой там ерунды с долей продуктов труда!..
— Категорически нет, сэр! — Чаксвилли воткнул свой кинжал в доску стола, как бы подкрепляя жестом свою аргументацию. — Категорически! Никаких колебаний! Гривастые должны быть перебиты все, все до единого! Мы не можем оставлять корни обеих проблем. Куда, скажите, мы денем толпы городской голытьбы? Как мы сможем заселить ими сельскую местность и выгнать на работу в поля, если гривастые останутся в кадмусах?! Нет! Как только с гривастыми будет покончено, мы начнем планомерное переселение неимущих горожан на пустующие земли. Тогда города избавятся от своего отребья, а страна получит тысячи новых фермеров. Только так, джентльмены!
Уолт даже задохнулся от возмущения.
— Но… Но… Они же понятия не имеют, как надо вести хозяйство! Они загубят почву, сады, скот! Они невежественны, ленивы, грязны и неумелы. Мы не получим от них и сотой доли помощи, которую способны оказать гривастые! А кто нам гарантирует наш процент с урожая в конце года — городские подонки? Да разве можно положиться на их слово?! Нет, они просто потащат нас всех вниз, все ниже и ниже, к своему уровню, на самое дно, это говорю вам я, Уолт Кейдж!.. Мы станем нищими, такими же нищими, как эти скоты в городах!
— Вы ошибаетесь, сэр, — спокойно произнес Чаксвилли, — все будет иначе. Кто вам сказал, что придется делиться с этой грязной братией вашей землей или чем-либо еще? Ваше имущество останется при вас, джентльмены. Переселенцы станут просто вашими батраками. В сущности, это будут просто безгривые вийры; только гораздо менее независимые. Разумеется, сначала у вас будут трудности с тем, чтобы приучить их к дисциплине, привить им любовь к земле и к труду на ней, хотя бы вполовину такую, как у их предшественников. Они будут ошибаться и путать. Возможно, от этого будут страдать ваши урожаи, но только в первое время! Довольно быстро все вернется к нормальному уровню производства.
— Но позвольте, сэр, а что будет в первое время с теми людьми, которые останутся в городах? — спросил мистер Нокенвуд. — Нам и сейчас достаточно сложно прокормить их. Пока все уладится, им придется поголодать, не так ли?
— Не более, чем сейчас, сэр. Вы спросите, почему? Да ведь кормить-то вам придется только половину нынешнего населения! Пошевелите мозгами, джентльмены! До сих пор вы несколько чересчур радужно оценивали свое будущее — вийров уберут, и вы полные хозяева всего здесь, так? Нет, джентльмены, не совсем так. Не приходило ли вам в голову, что гривастые чувствуют и понимают наши приготовления? Что они будут драться не хуже людей, зная что битва идет за само существование их рода? Что, возможно, они уже создали свое Общество и назначили дату своего Дня? Что этот День может грянуть раньше, чем наш, и тогда гривастые сначала вырежут сельское население — вас и ваши семьи, джентльмены! — а потом двинутся на города?..
Джек поглядел на Чаксвилли даже с некоторым уважительным изумлением. Интересно, чего больше в этом человеке: дерзкого цинизма или острого реалистического ума? Во всяком случае, у остальных присутствующих нет либо того, либо другого, либо и того и другого вместе… Чаксвилли между тем продолжал:
— Должен предупредить вас, джентльмены. Пусть слабонервные укрепятся духом, ибо наши специалисты считают, что в грядущей битве мы потеряем едва ли не половину своих сил.
— Половину?!.
— Да, джентльмены, цена ужасная. Но, хотя мне крайне неприятно говорить об этом, здесь есть своя положительная сторона. Уцелевшим останется больше места; сменится несколько поколений, прежде чем на Авалоне опять возникнет угроза перенаселения, а значит — и мятежа. А сегодня эта угроза, как вы, несомненно, понимаете, доставляет немало хлопот королеве. Впереди у нас кровавое, лихое время. Готовьтесь, джентльмены.
Глава 6
Тони принес Джеку обед. Он нашел брата посреди поля налегающим на рукоятки плуга и изо всех сил клянущим упряжку единорогов:
— Всякий раз, завидев малейшую тень, эти твари пытаются пуститься вскачь! Я здесь с самого рассвета и почти ничего не сделал, если не считать возни с этими проклятыми животными!..
— Привет, Джек! Почему бы тебе не перекусить? Может, тогда почувствуешь себя лучше?
— Разве во мне дело? Я-то чувствую себя прекрасно… Вернее, чувствовал бы, если б не эти чертовы недоумки. Господи, чего бы я только не дал за легендарную лошадь! Говорят, это был лучший друг человека: лежи себе целый день в тенечке, а она сама за тебя все вспашет…
— Джек, а почему бы нам не нанять людей на пахоту? Я слышал, первые здешние поселенцы так и делали.
— Братишка, когда пашешь целину, надо пахать ее глубоко, иначе урожая не видать: зерно очень разборчиво. А чего ради наемный пахарь станет корячиться и глубоко пахать? Это ведь не его земля и не его зерно, верно?
— Верно. А отец говорит, что и зерно у нас не такое, как там, на Земле. Вроде бы его вывели гривастые из какого-то сорняка, но при выведении порода стала такой нежной…
Джек выпряг животных и повел их к ручью поить.
— А знаешь, что наши единороги — это карликовая порода? Когда-то, говорят, существовал гигантский предок нынешних капризных тварей, умный и послушный, как лошадь.
— И куда же он девался?
— Исчез в тот же день, когда Дэйр лишился железа. Бах! Ни железа, ни пахотных единорогов. Почти все живое на планете пропало, во всяком случае, почти все полезные виды.
— И ты в это веришь?
— Шахтеры и рудоискатели находят множество костей животных, которых теперь нет. И остатки больших городов, — как возле Черной скалы, знаешь? — явно погибших от какой-то катастрофы. Должно быть, истории о Страшном Дне — правда…
— Здорово! Отец Джо говорил, это было тысячу лет назад, да я как-то не очень верил. Джек, а как ты думаешь: гривастые и вправду тогда умели летать?
— Не знаю. Но жалко, что когда железо взлетело на воздух, оно не пощадило хороших пахотных животных…
— А когда Святой Дионис обращал дракона, он запряг его в плуг, чтобы вспахать широкую полосу земли… Джек! А почему бы тебе не запрячь дракона?
— Ну еще бы! — Джек ел, поэтому говорил невнятно, — ты имеешь в виду историю первого Соглашения с вийрами?
— Ну да! Когда наши пришли сюда из Дальнего, а гривастые разрешили им занять столько земли, сколько может обойти человек с плугом от зари до зари, Святой Дионис перехитрил их: запряг христианского дракона и обошел с плугом по границе… Здорово, да? Представляю, какие выражения были на лицах у гривастых в тот вечер!..
— Тони, вряд ли стоит верить всему, что слышишь. Но хотел бы я иметь того дракона… Могу спорить — он-то пахал на нужную глубину!
— Джек, а ты когда-нибудь видел дракона?
— Нет.
— Но если нужно верить только в то, что сам видел, а ни одного дракона тебе никогда на глаза не попадалось, откуда же ты знаешь, что такие звери на самом деле существуют?
