Дионисии в разных местах. Сроки встречи были выдержаны с точностью до минут; отставших не было.
Пять дней ушло на перегруппировку сил, пополнение техники и боеприпасов, реорганизацию штабов. На рассвете шестого дня начался штурм.
Мерримот пал через две недели под согласованными ударами социнийского флота, воздушных сил и объединенных наземных войск.
Город пал, но не сдался.
Солдаты королевы храбро сражались до конца. Когда стали выходить из строя стеклянные ружья и пушки (все равно бесполезные, потому что запасы пороха подходили к концу), дионисийцы взялись за луки и копья. Слабое оружие против «медведей», бомб и скорострельных винтовок!
Вскоре после победы сержант Джек Кейдж стоял на вершине невысокого холма рядом с полковником Чаксвилли и другими высшими начальниками армии вторжения и смотрел, как плененную королеву Дионисии ведут к специально отведенной для нее палатке в центре лагеря победителей. Елизавета Третья, крупная хорошо сложенная женщина тридцати пяти лет с огненно-рыжими спутанными волосами, покрытым грязью аристократическим лицом и гордым взглядом, была бледна, но держалась высокомерно, распрямив плечи и высоко подняв голову.
— Мы убедили ее величество отдать войскам приказ о сдаче оружия, — сказал Чаксвилли. — Когда оккупационная армия будет здесь и займет намеченные позиции, мы должны быть готовы двинуться дальше, — к новым рубежам.
Джек машинально снял с головы каску, когда мимо него прошла королева. Он с детства привык снимать головной убор при одном упоминании королевского имени или титула в любом разговоре, в любом кругу. Королева и ее охрана прошли. Джек надел каску и стал разглядывать горящий город.
День был ясным. Солнце светило ярко, и даже сквозь гарь отчетливо пахло весной. Легкий ветерок уносил к востоку широкий шлейф дыма, закрывавший обзор. Со своего холма на северо-востоке от города Джек видел все, как на ладони.
Впрочем, мысли его были далеко.
Джек думал, когда будет известно хоть что-нибудь о судьбе его родных — матери, сестер, братьев. Удобно ли спросить об этом у Чаксвилли сейчас? Пока шло наступление, полковник был слишком занят, и Джек не мог даже заикнуться о своих…
Он сделал несколько шагов к своему командиру и замер. Слова застряли в горле.
— В чем дело, Джек? — спросил Чаксвилли, взглянув на него, — ты бледный, как…
В следующий миг горло Чаксвилли также перехватило от жесточайшего потрясения; он с трудом вытолкнул из себя хриплый вздох. Смуглая кожа побледнела, сделав лицо неузнаваемым, похожим на маску. Полковник уронил головной убор и принялся ругаться сквозь редкие глухие всхлипы:
— Поздно! О, Господи, поздно… Опоздали… опоздали, Господи, на пятьдесят лет опоздали…
…Над пылающим городом медленно опускалась сверкающая сфера ста восьмидесяти футов в диаметре.
Из лагеря у подножия холма доносились беспорядочные крики и редкие выстрелы. По всей равнине сновали испуганные фигурки, похожие сверху на муравьев. Несколько боевых машин помчались прочь от города, отчаянно сигналя и дымя.
Над всей этой суетой бесшумно и плавно опускалась сверкающая сфера.
Чаксвилли застонал:
— Боже! В день нашего величайшего торжества… На пороге великой победы!.. Опоздали…
— Как вы думаете, сэр, что они теперь предпримут? — спросил Джек.
— Все, что им заблагорассудится! Все, что угодно! Мы не готовы… Мы не можем им сопротивляться!
Джек почувствовал, что его заливает липкая волна ужаса. Слишком много изображений и статуй могущественных Арра довелось ему увидеть, слишком много легенд и предсказаний о них он слышал…
— Не лучше ли нам убраться отсюда, сэр? — неуверенно спросил Джек, — мы могли бы уйти в Тракию…
Чаксвилли понемногу брал себя в руки:
— Нет, парень, бежать еще рано. Вторжение начнется не сейчас, не сегодня. Возможно, они только хотят захватить нескольких «языков», — в голосе полковника зазвучала надежда. — Похоже, это просто разведка. Если им придется возвращаться на базу, чтобы доложить результаты, вторжения может не быть еще полвека, а может и век. Черт! Еще не все потеряно! Может, нам удастся… Ей-Богу, если они чуть-чуть помедлят, мы будем готовы к встрече!
Корабль бесшумно и стремительно приблизился, завис над безлесной плешью за гребнем холма и совершил четкую посадку. Основание гигантского шара ушло в промерзший грунт на несколько футов.
Минуты звенящей тишины и тревожного ожидания… Вот в блестящем корпусе открылся люк, выдвинулся широкий трап, лег на землю.
Джек затаил дыхание; колени его дрожали. Что станут делать неведомые грозные существа, вперевалку спустившись по трапу? Просто побродят вокруг, по планете, где когда-то были хозяевами, и вернутся на корабль? Или начнут ловить ближайших к ним нынешних хозяев? А может быть, сразу предъявят свои права на все вокруг?
Да где же они?
Из темного проема в блестящем боку гигантского шара медленно появилась неясная издалека фигура. У стоящих на вершине холма вырвался дружный вздох.
На трапе стоял человек.
— Это не Арра! — выдохнул Чаксвилли, — и не Эгзви; Эгзви мельче. Неужели они прислали рабов на усмирение?..
Несколько пехотинцев, затаившихся в расщелине неподалеку от места посадки чужих, стали осторожно подбираться к блестящему шару.
— В машину, Джек, — скомандовал Чаксвилли, — поехали! Надо спуститься туда.
Джек механически повиновался. Он провел машину по извилистой дороге вниз к подошве холма, потом направил прямо к трапу. В нескольких ярдах от него затормозил, вылез вслед за полковником и направился к пришельцам.
Не оставалось никаких сомнений — перед ними люди. Большинство из них были светлокожими, их лица ничем не отличались от лиц дионисийцев или социнийцев. Один был черен, как ночь, с черными жесткими курчавыми волосами. Еще двое — пониже ростом, с необычным разрезом узких глаз и желтоватой кожей. Одежда на всех состояла, казалось, из одной вещи — от горла до щиколоток облегающего одеяния. Различались только цвета одежд и эмблемы на груди. В руках каждый держал неведомое оружие.
Стоящий впереди пришелец попытался заговорить с Джеком, но тот не понял ни одного слова. Тогда Чаксвилли отвел говорившего на несколько шагов и сам попытался завести разговор. Бесполезно! Они совершенно не понимали друг друга.
Вожак пришельцев обернулся к одному из своих, очевидно, переводчику. Тот произнес несколько фраз на разных языках. Ни одного из этих языков не знали, даже не слышали Джек и Чаксвилли. Черный принялся о чем-то совещаться с двумя раскосыми.
Джек заметил распятие, висевшее на шее у одного из пришельцев, распятие, полускрытое воротом одежды. Крест! Это не могло быть простым совпадением! Они веруют в Господа, значит… Джек медленно и внятно произнес по-латыни первую строку «Отче наш». Несколько пришельцев изумленно обернулись к нему, не веря своим ушам. Человек с крестом опомнился первым и продолжил молитву с того места, где остановился Джек. Его произношение несколько отличалось от речи дионисийских священников, но понять было можно. Понять! Джек не знал по-латыни ни слова, кроме вызубренных с детства молитв и выражений, которые слышал во время мессы…
Чаксвилли мгновенно сориентировался в обстановке и послал солдата за ближайшим священником. Солдат возвратился через час с насмерть перепуганным епископом Пассосом, плененным вместе с королевой. Когда епископ понял, чего от него хотят, он почти успокоился и вскоре уже довольно бойко беседовал с пришельцем-христианином. Полковник Чаксвилли тут же произвел пленного священника в официальные переводчики при штабе армии Великой Социнии.
— Они прибыли с Земли! — провозгласил епископ Пассос. — Хвала Всевышнему, они земляне! А
