— Все? — спросил Никишин.
— А чего бы вы хотели еще услышать?
— Зачем вы убили, кстати, опять ножом, двух молодых людей, пусть они и жулики, и «каталы», как вы утверждаете? Хотя никаких доказательств у вас нет и быть не может.
— О, как вы заговорили!
— Да! Кто вам давал право вершить самосуд? Или это право вы привезли из Африки? — он явно издевался, стараясь вызвать Антона на резкий отпор, и тогда… Плетнев уже сообразил, что те двое, за его спиной, следят за каждым движением, чтобы кинуться на него и предъявить обвинение в оказании сопротивления.
«Хрен вам, не дождетесь…» — сказал себе Антон.
— А почему вы забрали у меня телефон? Кажется, я имею право на один звонок.
— И куда ж вы собираетесь его сделать? В Африку? — он уже издевался.
— Нет, в «Глорию», чтобы там меня не искали, а знали, где я и с кем. Вы же мне предъявили обвинение?
— Кто вам сказал? — удивился Никишин.
— Именно вы и сказали. Только что. Уже забыли?! Ну и память, просто завидная.
— Я? Странно, разве кто-то слышал, чтоб я предъявлял обвинение Плетневу?
И все дружно, включая полковника, к которому Плетнев вражды не испытывал, отрицательно покачали головами.
— Да, ребята… — только и мог произнести Плетнев. — Ну, раз обвинения не было, так я пошел? Пожалуйте трубочку, — он протянул руку к Ники—шину.
— Вы обязательно пойдете, — улыбнулся приветливо Никишин, — но только не сами, а с нами. Эти сказочки, которые вы нам рассказывали тут, они впечатляют, но не нас. Девушкам можете мозги полоскать, — его лицо стало жестким, а глаза злыми. — Да, мы подозреваем вас в убийстве, и на этом основании я уже получил постановление окружного прокурора о вашем задержании как особо опасного преступника.
— Ну что ж, — совершенно спокойно, хотя все рвалось в нем врезать по этой наглой роже, сказал Плетнев. — Ваше право. Но и у меня есть права. Пока вы ничего не доказали, а презумпцию невиновности вы не можете отменить, я больше не скажу ни одного слова. Только в присутствии моего адвоката.
— Ах, вы уже приготовили и адвоката? — сладко улыбнулся Никишин.
Антон обернулся, те двое скучали у двери: не дали развернуться.
— Я никого не готовил, но больше отвечать на ваши провокации не намерен. Раз уж вы звонили к нам, товарищ полковник, — он посмотрел на Квасова, — не сочтите за труд уж одно-то доброе дело все-таки сделать: сообщить моим коллегам, что я задержан. А то это будет очень некрасиво выглядеть с вашей стороны, извините меня. Вы — офицер и прекрасно понимаете, о чем я говорю. Я — тоже офицер, но в отставке. Решили, что я, как убийца-рецидивист, обязательно сбегу? Ну, пусть теперь думает следователь, у которого концы с концами не сходятся, как ему быть с доказательствами. А куда они меня сейчас отвезут, это для «Глории» не проблема, выяснят.
— Как вы самонадеянны, однако! — хмыкнул Никишин.
— Как вы болтливы, следователь…
Пламя вспыхнуло в глазах Никишина, но Плетнев сидел не шевелясь. Не дождавшись протеста, Никишин обернулся к тем двоим:
— Давайте, работайте!
Они, набычась, двинулись от двери, думая, что Плетнев начнет сопротивляться и уж тогда они постараются. Но Антон, понимая, что произойдет, спокойно протянул им навстречу руки, на которых тут же щелкнули стальные браслеты. Он с насмешкой посмотрел на следователя, понимая, что тот при полковнике не станет проявлять особую ретивость. Правда, в машине, когда повезут, они могут и отыграться. Ну что ж, чему быть, того не миновать.
— Встать! — резко крикнул Никишин, и Антон поднялся. Но повернулся к полковнику:
— Там, у входа, моя машина, товарищ полковник, попросите ваших сотрудников присмотреть за ней, ну, пока меня не будет. Здесь, в кармане, ключи, будьте любезны, возьмите, — он улыбнулся и повернулся боком к полковнику. И тому ничего не оставалось делать, как самому достать ключи от машины. — А если мои коллеги позвонят, а они обязательно позвонят, то тоже прошу вас…
— На выход! — скомандовал Никишин, не зная, что сделать, чтобы вывести из себя этого явного убийцу. Все эти байки про Африку и террористов его абсолютно «не колыхали». Факты — налицо. Есть трупы, есть неопровержимая улика и есть преступник. Причем рецидивист. Следствие можно считать завершенным. Какие еще доказательства нужны?
Но в глубине души этот слишком самонадеянный человек понимал, что обвинение шатко, да и коллеги, черт возьми, у этого перца просто так сидеть не станут. И улика только одна… А он еще и Меркулова поминал чуть ли не как знакомого. Ох, только бы не морока! Ведь так хорошо складывалось! Преступление раскрыто по горячим следам…
Оставшись один, Квасов подумал, что у Никишина как-то не очень логично получается с его версией. Уж больно спокоен этот Плетнев, настоящие преступники, особенно убийцы, так себя не ведут. Уж это полковнику подсказывал его богатый опыт. И еще явился сам, торопился, видно… Нет, основательно недоработано у Никишина. Рановато он, кажется, радуется. А впрочем, решил полковник, пусть думает сам следователь, как ему поступать. Но если позвонят из «Глории», он молчать не будет и просьбу передаст. Да и с машиной надо как-то… Он подбросил на ладони ключи и вышел к дежурному.
— Тут сейчас подозреваемого увезли, а это ключи от его машины. Скажи, чтоб поставили во двор, а ключи сразу вернешь…
— А может, пока то да се, как транспорт поиспользуем? Туговато у нас, знаете ведь.
— Я те поиспользую! — пригрозил полковник и вернулся в кабинет.
Глава пятая Прокуроры
Турецкий с нетерпением ждал возвращения Плетнева. Но шел уже пятый час, а он не звонил, это было странно: уж в чем-чем, а вот в такой неаккуратности Антона было трудно обвинять. И еще один момент насторожил Александра Борисовича. Когда он в районе четырех нажал в меню на «Плетнева», из трубки послышались долгие гудки. Но Турецкий терпеливо ждал, зная, что случаются ситуации, когда после первого звонка трубку сразу не возьмешь, ее еще найти надо в своих многочисленных и набитых всякой всячиной карманах куртки.
Но вот аппарат включился. Турецкий уже теперь в нетерпении закричал:
— Антон! Ну в чем дело? Что это за безобразие? Уехал на час с небольшим, а время уже вон сколько прошло! Отзовись наконец, ты чем занят?
Было понятно, что его речь слушают, но отвечать не собираются. Тоже странно, на Антона это непохоже. Тем более что он же видел на экране, кто звонит! И номер высвечивается. Однако тишина.
Он не спрашивал у Голованова, куда конкретно поехал Антон. Но сам-то понимал, что тот может мотаться по Москве либо в поисках няньки для Васьки, либо?.. А что либо? В трубку почему не отвечает?
Подумал еще, может, сперли у него телефон? Тогда вору нет смысла «высвечиваться». Непонятно, что с Антоном в последнее время происходит…
А вся штука была в том, что звонила Ирина и обрадовала — в прямом смысле.
Позвонили в дверь, она выглянула через глазок и кинулась открывать. Если это не решение проблемы, то где же тогда решение? На площадке стояла знакомая, стройная фигурка Милы Слонютиной.
С этой девушкой, у которой с Антоном возникли какие-то чувства, она познакомилась, когда приезжала в Новороссийск, где Турецкий с Плетневым расследовали дело о диверсии на городской электростанции. Но вовсе не электричество стало причиной ее приезда вместе с Васькой: она — к мужу,
