обернулась к нему и поглядела исподлобья на двоих в аллее. И тут же отрицательно качнула головой. Ну, правильно, понял Турецкий, они тоже не дураки, чтобы вот так, запросто, «светиться». Но это определенно за ним. Он повернулся к Ушакову, которого сам же назначил за старшего.
— Дмитрий Николаевич, сделайте одолжение, помогите еще немного в одном вопросе, надеюсь, последнем. Там заказано кафе, Валентина Андреевна знает. Автобус тоже заказан, так что надо туда подъехать и подвезти провожающих. Не откажите в любезности. А мне необходимо ненадолго отлучиться по делу, и я чуть позже появлюсь. Не возражаете? Личная просьба.
Заметил, что Валя посмотрела на него с тревогой, — зря она демонстрирует свое внимание, договорились же… Однако, что поделаешь, женщина ведь… И ему пришлось кивнуть ей с легкой улыбкой и жестом показать необходимость отлучиться.
Фили не было видно, значит, он уже занял свою позицию. Что ж, тем лучше. Турецкий аккуратно положил букет живых цветов на могильный холм и пошел к выходу из кладбища, прямо на тех двоих, якобы ничего не подозревая.
Они расступились зачем-то, пропустили его и затем окликнули:
— Господин Турецкий?
— Да, что вам угодно? — теперь уже Александр Борисович имел все основания в упор разглядеть их, что он и сделал — нарочито внимательно.
— С вами хотел встретиться для важного разговора один человек, — сказал низким голосом тот, что был постарше, наверное, ровесник Александра.
— Я знаю его? — с иронией спросил Турецкий.
— Да, разумеется. Но встретиться не здесь, — мужчина обвел ироническим взглядом ряды могил, — а в его доме. Это недалеко. Он понимает, что у вас ответственный день и не станет вас надолго задерживать. Если не возражаете, проедемте с нами?
— А, я все понял. Конечно, о чем речь… Корней Петрович, надеюсь, хорошо себя чувствует?
Турецкий усмехнулся и подумал, что говоривший, скорее всего, адвокат Краева. Или кто-то другой, но не менее ответственный, из полковничьего ближнего окружения: одет чисто и со вкусом, не провинциальным, кстати. В распахнутом пальто видны дорогой костюм и явно французский галстук, — уж в этом-то его как-никак научила разбираться супруга Ирина Генриховна, старательно прививавшая непослушному мужу хороший вкус. Не будь ее, Саша так и бегал бы в удобной, поношенной ковбойке.
— С ним все в порядке, — натянуто любезно усмехнулся «адвокат», как окрестил его Турецкий. — Прошу, машина ожидает у выхода…
Садясь на заднее сиденье рядом с «адвокатом», Александр Борисович «случайно» обратил внимание на то, что его «хонда», находившаяся не там, где он ее оставил, а значительно дальше, тронулась с места.
Ехали молча, да и о чем говорить? О черном «БМВ», номер которого Турецкий уже знал наизусть? Смешно. А, впрочем, становилось ясно, что Краев и не пытался ничего скрывать от него, значит, твердо уверен в своей силе. Это хорошо: с уверенными в себе легче воевать. Они не сомневаются там, где следует сперва подумать, зачем противник так охотно ввязывается в драку? Увы, общая ошибка «господ влиятельных кротов», — Александр Борисович вспомнил неожиданно один из любимых «мультиков» дочери — про Дюймовочку.
«Надо бы поговорить, — думал он между тем, — Филя наверняка успел подсуетиться… Вот и посмотрим сейчас…»
— Далеко еще? — обернулся к «адвокату».
— Нет, не очень, минут пятнадцать. Это за городом. Но глаза вам завязывать я не собираюсь, — тот усмехнулся. — Как и выяснять, с чьими документами поселился в «Орионе» один московский частный сыщик. Все в шпионов никак не наиграетесь?
— Да о чем вы? Исключительно, от вас прятался, чтоб работать не мешали, не похищали, как заложника.
— А в этом нет ни малейшей нужды… Дело добровольное…
— Принудительно добровольное, так вас надо понимать?
— Да как хотите, так и понимайте, — снисходительно и без всякого почтения бросил «адвокат». — Один не захотел, так его только что похоронили… — Он с насмешкой взглянул на Турецкого.
Нет, на подобные ходы требовалось отвечать, причем, жестко, чтоб отбить охоту «шутить».
— Поучительный пример… Но, увы, от пули киллера никто из нас больше не застрахован. Это ведь сегодня всех касается. В том числе и вас, да и вашего полковника — тоже. Бывшего, ко всему прочему.
Турецкий хмыкнул и посмотрел на «адвоката», у того напряглись скулы, но он промолчал. Однако долго не выдержал, видно, не так был воспитан:
— Ну, конкретно вас это вряд ли коснется. Есть куда более удобные мишени. И похищение, как вы изволили выразиться, тоже достаточно условное. Сами сели, сами поехали. Вот если б увезли с поминок, тогда другое дело. Наверняка ведь вдова окажется сговорчивее, не так ли?
Он с откровенной насмешкой посмотрел на Турецкого. И теперь пришла очередь Александра Борисовича подвигать скулами: он вспомнил некоторые «картинки» из свидетельств изнасилованных женщин, и понял, кто руководил операциями бандитов. Помимо Краева, который предпочитал это делать с женщинами прямо в доме очередного покойника, сразу после похорон. То есть давал вдовам возможность немного опомниться, прежде чем перейти в его руки. Или, при их сопротивлении, к бандитам.
— Тем более что она, насколько стало известно, — ухмыляясь, продолжал «адвокат», — либо собирается, либо уже разорвала с вами контракт, не так ли? О, это женское непостоянство!..
А ведь — точно адвокат, если судить по его «изволили выразиться». Тем лучше, запись-то наверняка идет. Вот и будет очень «симпатичный» материалец для местного телевидения — острый и с гнильцой, самое то, что просит массовый зритель.
— Насчет вдовы, я думаю, вы ошибаетесь. У нее характер Германа Николаевича, я супругов с молодости знаю. А потом похищать женщин, хоронящих мужей, — последнее дело даже для таких отпетых, как вы тут… Подобного, насколько мне известно по личному, представьте, опыту, даже моджахедам не приходило в головы. Да, не завидую я вам… Что же касается вашего непосредственного указания ей по поводу того, чтобы со мной был разорван контракт на поиск убийцы, тут можете успокоиться. Я понял ее опасения и вернул Валентине Андреевне подписанный ею и нашим агентством договор, и она завтра, если уже не сегодня, с удовольствием и нетерпением покинет ваш излишне гостеприимный город. Но я-то действую здесь вовсе не по ее заказу, а по указанию Генеральной прокуратуры, прошу не путать.
— Да ладно, вам, — презрительно отмахнулся «адвокат», — кто не знает, что вас еще полтора года назад поперли из Генпрокуратуры?
Турецкий непринужденно рассмеялся, чем поставил своего соседа в тупик.
— Ай-я-яй! Стыдно такому, возможно, и опытному адвокату, по местным, разумеется, меркам, покупаться на детские розыгрыши!
— С чего вы взяли?.. Кто — адвокат? — не «окрысился», но тихо обозлился сосед.
— Да вы, вы… Я ж вашего брата столько перевидал на своем веку, что даже угадать могу, кто почем берет за оказание клиенту особых услуг. Сверх таксы. И вы — далеко не исключение! Бросьте трепаться и пойдите к черту!..
Александр Борисович откинулся на спинку сиденья: все, что его интересовало, он практически узнал, теперь можно и помолчать. Ситуация прояснялась. Краев угрожать поначалу не станет, предложит поторговаться. Либо будет навязывать свою волю. А угрозы — это уже в конце, если не договорятся. А почему бы и не договориться? Ну, скажем, пойти на вынужденные уступки? Кто может помешать, этот дурак, что ли?..
Кстати, хорошая, «круглая» сумма здешней прокуратуре окажется далеко не лишней, а передачу полученной «взятки» можно будет красиво оформить с помощью того же Димы Ушакова, как он предложил запросто его называть. Кажется, сей теледеятель далеко не равнодушен к своей сотруднице, осваивающей в настоящее время побережья и пляжи южных морей. Он во всяком случае настойчиво интересовался, встречался ли с ней в Москве Александр Борисович и какое у нее было настроение перед отлетом? Заботливый… Да явно заинтересованное лицо, вот и пусть помогает… А что, надо будет обсудить такой вариант с Костей, интересно, что тот посоветует?..
