прав. Ведь их же недаром называют предметами влияния!
Мы сели в машину. Запах не выветрился. Я зашипел и опустил стекло.
— Чувствуешь что-нибудь?
— Не-а, — повертел головой Слава. — А чего?
— Мертвечиной смердит ужасно после головы.
— Не, не чувствую, — Слава втянул носом воздух. — Ничего нет. Тебе глючится, Ильюха.
— По-моему, смердит.
— Нет, ты не прав.
— Просто я лучше чувствую, у меня обоняние тоньше.
— Ну, пусть будет по-твоему, — примирительно сказал друган. — Наверное, есть маленько.
Мы встретились с рокабилли возле железнодорожной платформы «Старая деревня». Эдди, Спонсор и Рикки приехали на неприметной белой «восьмерке», грязной, с заляпанными номерами. Электричка только что прошла, переезд открыли. Это было хорошим началом.
Хашишины укрывались в садоводстве. Неказистые хибарки, собранные из подручного материала, косые заборчики, рядом лес. Исмаилиты выбрали почти идеальное место для неприхотливых фидаинов, которым требовалось залечь на дно. То, что мы не ошиблись адресом, подтверждал синий «Опель омега», знакомый по инциденту в кафе.
— Узнал? — спросил я Спонсора, тот молча кивнул и деловито обошел «восьмерку». Рокабилли столпились возле багажника. Дик раздал им помповухи.
Слава достал «Дезерт игл», открыл калитку. Мы зашли во двор и поднялись на крыльцо. Спонсор протиснулся вперед, губы его шевелились.
— Господи, смерти прошу у тебя, не откажи мне, Господи, не для себя ведь прошу! — скороговоркой пробормотал Дик, трижды мелко перекре стившись. — Аминь!
Вот это я понимаю, истинный христианин. Жаль де Мегиддельяр не видит, он бы оценил!
— А теперь — рок-н-ролл! — заорал Рикки и выстрелил в замок. У меня заложило в ушах.
— Видал придурков, но эти просто больные, — покачал головой Слава.
Мы вломились в избушку, круша все на своем пути. Пятеро бегущих мужиков в тесном пространстве не могли оставить вещи в целости. Я оказался в самом хвосте. Впереди грохнул выстрел. Я влетел в комнату следом за корефаном. Это была странная комната, совершенно без мебели. На полу лежали матрасы. Оглушительно ударил «Дезерт игл». Оставив мозги на подушке, фидаин скатился на пол и затих.
В соседней комнате дважды выстрелил дробовик, и все стихло.
— Че за пистолет? — Слава выругался. — Гильзы в лоб летят. Кто так оружие делает? Руки бы оторвал!
Он потер рассеченную кожу. Вытер ладонь о штаны. Подобрал с пола откатившуюся гильзу.
— Че, все у вас? — рыкнул он на сунувшегося в комнату Эдди.
— Да вроде, — предводитель рокабилли с помповым ружьем наперевес не выглядел грозным. Он погеройствовал впервые и испугался. — Пойдем поглядим.
Слава решительно направился в комнату. Я спохватился и убрал кинжал. Не помню, как он появился в моей руке.
— Все. Отработали, отходим, — скомандовал «афганец», гоня перед собой табунчик воинственных рокабилли.
Тряся коками, они выкатились во двор. Рикки был бледен, на скулах вздулись желваки.
— Вблизи подвиг выглядит страшно, — сказал я.
— Теперь я знаю, — пробормотал Рикки. — Хорошо, что все остались целы.
— Это точно! — вымученно засмеялся Эдди. — Тут ты, парень, прав!
Дачный поселок будто вымер. Соседей то ли не было, то ли попрятались при звуках выстрелов. Разумное решение, особенно если разборка происходит с набившими оскомину «черными».
— Не верилось мне, что вы такие отморозки, а еще музыканты, — сказал я.
— Да, детка, я такой! — не сдержался Рикки, садясь в машину.
— Держись от моего кабака подальше, — порекомендовал мне Спонсор.
— Это точно, — недобро позырил на меня Эдди.
— Гуд бай, — сказал я.
— Да, Ильюха, умеешь ты вписать в блудень! Мы со Славой сидели под зонтиком в открытом кафе. Это было ближайшее к его дому заведение, в котором подавали безалкогольное пиво. Я был за рулем и предпочитал не попадаться по глупости.
— Хашишины заканчиваются, — твердо сказал я. — Мы побеждаем. Они конечны, они смертны, они на чужой земле. Их надо дожать. То, что не завершили воины Чингисхана, можем закончить мы с тобой. Мы победим исламских террористов хотя бы у себя на родине! Слава хотел что-то сказать, но сдержался.
— Делай что должно, и будь как будет! — добавил я. Мы встали.
— Удачи, братишка! — На прощанье мы со Славой обнялись, чего раньше не делали никогда, и он прошептал мне в ухо: — У тебя совсем крыша съехала. Где ты, там война. Это очень плохо. Ладно, все нормально.
— Все будет нормально, — заверил я. — Это, — я покрутил в воздухе правой рукой, — скоро реализую. Денег будет много. Все хорошо.
— Давай, удачи тебе! — «Афганец» с заметным сожалением посмотрел мне в глаза. — Че ты творишь, брат... Ладно, звони, если что. — Обязательно. Мы разошлись. Садясь в машину, я подумал, что остался один. От меня начали шарахаться. Все, даже близкие друзья.
Значит, придется заводить новых союзников. И я направился к Есикову.
«Витару» пришлось парковать у дальнего подъезда, все лучшие места оказались заняты. До Лешиного этажа я взбежал по лестнице без всякого лифта. Потыкал кнопку звонка. В квартире явно кто-то был, но не торопился открывать. Я был в приподнятом настроении и мысленно приготовился к встрече. Предметы влияния внушали уверенность, что я в любой момент смогу заставить подчиниться любое человеческое существо. Я позвонил еще раз, но открывать не торопились.
Тогда я постучал. Это возымело действие в том смысле, что дверь раскрылась сама. Я вошел в полутемную прихожую.
— Ау, Леша, — позвал я.
Не дождавшись ответа, шагнул в комнату и замер на пороге: представшее зрелище застигло меня врасплох.
Посреди комнаты неподвижно стоял громадный негр в белом бурнусе, подпирая головой потолок. В руке его блестел широкий обоюдоострый нож. Позади в кресле распластался истерзанный труп предателя-Иуды, выпотрошенный с педантичностью хорошего повара.
Кто был поваром в этой дьявольской кухне, я уже догадался. Чернокожий исполин застыл, как статуя, его широко раскрытые глаза были обращены в пространство, будто он пребывал в наркотическом трансе. Внезапно губы зашевелились, и неестественно высоким певучим голосом он произнес: — Ассассини...
У меня отвисла челюсть. Могучее тело африканца, словно вырезанное из черного дерева, поражало первобытной мощью. Он был одет в джинсы цвета хаки и вышеупомянутый бурнус, не скрывавший, однако, рельефа выпирающих мускулов.
Кто он? Исмаилит из Эфиопии? Абиссинский колосс, вторгшийся на землю неверных?
Ответ я подыскать не успел. Негр двинулся ко мне деревянной походкой наркомана. Паркет поскрипывал под его босыми ногами. Отвратительный нож поблескивал в окровавленном кулаке, его острие несло смерть. Остекленевшие глаза африканца смотрели сквозь меня, это было ужасно. Я развернулся и побежал.
Подобным зрелищем у нас в Петербурге жителей балуют редко. Я мчался по улице что было мочи, но гнавшийся по пятам темнокожий хашишин в развевающемся бурнусе постепенно настигал меня. Расстояние, которое я пробегал за три шага, он покрывал двумя. Не обращая внимания на прохожих, я из последних сил оторвался на десяток метров и шмыгнул за угол, выхватив из кармана последний аргумент — кинжал Старца Горы, другого оружия у меня не было. Негра долго ждать не пришлось. Шлепанье подошв по асфальту стремительно приближалось, словно он действительно меня чувствовал, и, когда черномазый
