подавил дрожь; сейчас было не время для расслабляющих реакций. Однако опасность прошла очень близко…
Престайн побежал к темнобородому чужаку. Этот человек был одет в достаточно аккуратные зеленые облегающие штаны и короткую зеленую куртку. На плече у него висел колчан, полный дротиков, а у левого бока — короткий меч. Шляпы он не носил и Престайн почувствовал себя обманутым: такой тип определенно должен был носить шляпу с перышком и с закрученными кверху полями.
— Ты сам-то кто? — спросил этот человек ворчливо, хотя и без неприязни.
— Престайн. А ты?
— Престайн — и все. Кое-кто из вас, иномирян, совсем не понимает приличий насчет имен. Я, — тут он заговорил с осознанной мрачной гордостью и его невнятная речь сделалась разборчивей, — я — Далрей из Даргая, Тодор Далрей из поместья и земель Даргайских, благородного рождения, ныне же беглец! — закончил он с явной горечью, хотя и стоически.
— Ну что ж, — успокоительно заметил Престайн, — теперь нас двое.
— Как так?
Этот человек, Далрей, явно не уступал Престайну в смысле скачков чувств и настроения. Его темно- голубые глаза выказывали явную решимость одолеть стоящие перед ним проблемы, и того же самого твердо решил добиться Престайн, разве что лишь с меньшей помпой.
— Ну… видишь ли! Эта… эта тварь намеревалась убить меня.
— Улоа? Да не думаю. Они охотятся для вальчинов.
— Вальчины?
— Тебе предстоит многому научится, если ты намерен остаться в живых. И первое — это скорость. Вальчины вскорости прибудут за этим улоа, или же вместе с ним могут охотиться еще несколько из его злобного рода. Нам следует покуда оставить это место. Будучи беглецом, я к такому привычен, — снова в его словах прозвучала душевная усталость и вокруг рта проявились унылые складки.
Далрей направился к ближайшей группе кеглеобразных деревьев и Престайн последовал за ним.
У подножия одного из желто-зеленых растений Далрей наклонился и сильно потянул за пучок жесткой травы. Вместо того, чтобы вырвать траву с корнем, он поднял вместе с ней целый квадратный участок почвы, словно люк, под которым в земле открылись ведущие в темноту ступени.
— Я пойду первым, Престайн. Только ради Амры не свались на меня! До дна довольно далеко.
На верхней ступеньке лежала массивная сумка из коричневого брезента, которую Далрей поднял и забросил на плечо с помощью кожаной лямки. Престайн внимательно рассматривал материалы, из которых были сделаны вещи — одежда Далрея, дротики, сумка — понимая, что они дают ему ясные указания на уровень технологии и культуры этого мира. Ведя левой рукой по сырой, осыпающейся земляной стене и осторожно переставляя ноги по ступенькам в полной темноте, Престайн спускался вслед за Далреем.
Он делал это без малейших колебаний. Не стал останавливаться и спорить. Он прямо-таки чувствовал, что под землей скрыто мирное пристанище, какового наверняка не существует на поверхности этого страшного мира. Престайн попытался считать ступени. Ему казалось, что это приличествовало бы человеку, гордившемуся некогда научным складом ума. После 365-й он сбился, не упустив, впрочем, из виду значимости этого числа. Вскоре после этого Далрей ненадолго задержался, протянув руку назад и остановив Престайна со словами:
— Мы почти пришли. Теперь выслушай вот что. Ты — иномирянин и, следовательно, тебя легко убить. Поэтому делай в точности то, что тебе будет сказано и не спрашивай слишком много у других, — Далрей издал тихий звук, напоминавший смешок. — Что касается меня, я Далрей из Даргая, и я-то знаю, — с этими словами он вновь двинулся вниз. — Пошли. Сбитый с толку, но доверяющий отчего-то этому смуглому человеку, полному сардонической горечи — примерно те же чувства он испытывал к Дэвиду Маклину — Престайн продолжал спуск.
— С этого времени веди себя тихо, — теперь рука Далрея была видна на фоне розоватого слабого свечения откуда-то снизу. Борода его сердито топорщилась.
Престайн не ответил, но его молчание было уступкой приказу Далрея.
Они двигались в полной тишине, лишь звучали шаги по изрезанной земле, беззвучно шаря руками по сырой каменной стене. Теперь Престайн видел мириады крошечных блестящих фасеток — драгоценностей, усыпавших стену. Розоватое зарево разгоралось, и вскоре им уже не нужно было держаться за стену, чтобы сохранить равновесие, а число драгоценностей возросло. Когда они, наконец, ступили на каменный пол, все стену вокруг них мерцали волшебным светом.
Престайну захотелось закричать от удивления, но Далрей стиснул его руку и нахмурился. Они быстро пошли по туннелю, прорезанному в сердце живых кристаллов.
Теперь Тодор Далрей, которого Престайн видел на фоне светящихся стен, мог служить архетипом охотника, пограничника, неустрашимого народного героя. По крайней мере, казался таким. Но для Престайна он был окружен атмосферой обреченного смирения, горькой муки, с которой разговаривал наверху этот сильный человек, являясь беженцем, несущим подтекст трагедии и отчаяния. Далрей с легкостью балансировал дротиком, держа его в правой руке, а левой крепко сжимал ремень сумки, перекинутой через плечо. Престайн следовал за ним, ступая осторожно.
Туннель все расширялся, пока не превратился в широкий и высокий проход, похожий на итальянскую базилику из другого измерения. В полу была прорезана пара желобов, в которых Престайн узнал колеи для телег, выносивших драгоценные камни на поверхность.
Далрей снова велел Престайну молчать. Сам он прижимался ближе к стене прохода, мягко изогнутой наружу, дальний конец которой скрывал обзор. Он замедлил скорость и осторожно шагал вдоль выпуклой стены бриллиантов. От ослепительного блеска у Престайна заболели глаза. Он вытер набежавшие слезы, и резь в глазах подсказала ему, что блеск вреден для зрения. Он прижал обе руки к стене и крепко зажмурился, шагая вслепую за Тодором Далреем.
Престайн ткнулся в грубую зеленую одежду охотника. Он раскрыл глаза. Далрей надавил на него твердым локтем и плечом, и Престайн почти упал в нишу в стене. На камне виднелись метины от долота, упавшие на пол драгоценности были разбиты вдребезги. Внезапно на них со всех сторон обрушились звуки: резкие шаги, лязг металла, высокомерные голоса, смеющиеся, беззаботные, властные.
Далрей прижал свое бородатое лицо к Престайну.
— Покинувшие пост шалуны из стражи хонши! О благословенная Амра, сделай так, чтобы их было не больше двоих! Держи! Он сунул в руки Престайна дротик.
Престайн вовсе не хотел его. Теперь было ясно, что он допустил серьезную ошибку, вообще отправившись сюда. Шаги приближались, громкие уверенные голоса и бряцанье металла резко контрастировали с недавней тишиной. Если их было больше, чем три… Ну… Престайн сглотнул. Это означало, что он замолчит навсегда.
Далей снял с плеча брезентовую сумку и затолкал ее поглубже в нишу. Тело его напряглось в полной сосредоточенности. Эти охранники Хонши — если это они — примут смерть от Далрея. Престайн снова сглотнул и попытался забыть, что он цивилизованный американец двадцатого века. Вместо этого он попытался представить, что он смертельно опасный, кровожадный дикарь из палеолита, правда, вооруженный острым стальным ассегаем.
Из-за угла вывернули три стражника. Далрей прошипел на одном дыхании ругательство:
— Пардушкалоз!
Оно прозвучало вполне ясно. Стражники хонши выглядели как раз непристойно. Их лица больше напоминали лягушачьи морды, широкие и ухмыляющиеся, с большими рассеянными глазами, плоскими щетинистыми желто-серыми щеками. Высотой они были футов пяти-шести, с короткими кривыми ногами. Они были грубые, безобразные и отвратительные. Они носили броню из красноватого металла, похожего, по мнению Престайна, скорее на медь, чем на бронзу, и высокие конические шлемы с красными и черными лентами. На верхушке каждого шлема висел пучок волос со сморщенной кожей. Пучки эти выглядели слишком маленькими, чтобы быть скальпами.
— Эгей! — крикнул Далрей и рванулся вперед. Его дротик легко вошел в грудь первого стражника. Смерть поставила свою подпись струей зеленой крови, омывшей руку убийцы. Хонши носили простые мечи, которые теперь рванулись к Далрею: короткие лезвия в форме узкого листа, как у кельтов или греков. Ими было удобно вращать и наносить удары, но они были явно предназначены для того, чтобы рубить
