наготове вертолет, раскрывался прекрасный вид на Большую Зелень. С ними пошел пилот-итальянец, крепкий смуглый человек с широкой улыбкой и отметками от кандалов на запястьях. Все глядели на зеленый ковер основной массы листвы, пока слушали Цируса.
— Графиня должна была иметь наготове свои альтер эго.
Кино знал это. Он подумал, что, захватив их, может сторговаться. Одну вы убили, но эта Апджон вместе с остальными была в резерве. Она…
— Что ты имеешь в виду? — воскликнул Престайн, охваченный ужасом. — Фрицци — альтер эго? Немедленно все объясни!
— Не могу! И никто не может! — Кино раболепствовал, ожидая взрыва. — Это темная история. Вроде историй о некромантии. Я не понимаю этого. Графиня прожила века, однако, она может появляться в облике молодой женщины. Я не знаю, как!
— Если Кино взял вертолет, мы найдем его. — Престайн повернулся к пилоту. — Вы с нами, Пьетро?
— Вы хотите найти этого дьявола. У меня к нему есть свой счет. ни загрузили в вертолет оружие и корзинку с продуктами — сразу открытую Престайном, — и взлетели. Кроме Пьетро, Престайна, Далрея и Цируса, на борту был также Ноджер. Гудел двигатель, они летели над великим лесом.
— Он полетит на северный конец. Там для него возможность спасения, — сказал Цирус, приняв свою судьбу.
— Возможность спасения?
— Запасы продуктов на всякий случай. Он может жить там, пока Графиня не придет за ним. Это одна причина, по которой он взял ее альтер эго. Без этих мистических существ она не может путешествовать по измерениям.
— Только найди этого дьявола, — угрюмо сказал Далрей. — И забудь о мистике. Мой меч разрешит эту проблему. Но Престайн, думая о Монтиверчи, не был в этом уверен. Летая над северным краем, они осматривали гигантские рукава леса и реку величиной с три Амазонки. И вскоре увидели вертолет Кино, стоящий на размером с площадку для гольфа платформе на вершине дерева собры. Они сразу же направились туда.
Они приземлились рядом с вертолетом Кино на плоскую крышу дерева-дома. Престайн схватил автоматическую винтовку и выскочил из вертолета, чувствуя внутри себя ледяной холод и одновременно обжигающий жар. Он не помнил, испытывал ли подобные чувства прежде. Не то, чтобы он любил Фрицци — ему казалась более привлекательной Марджи, — но чувствовал, что Кино кое-что должен ему и хотел расплатиться лично. Они ринулись вниз по лестнице — это дерево-дом внутри выглядело так же, как и другие — и услышали тут же оборвавшийся крик девушки. Престайн изо всех сил понесся вниз, Далрей и Пьетро следовали за ним по пятам. Ноджер тут же отстал. Они оказались на огражденной открытой площадке, где застыли, подняв бесполезное оружие. Их лица побледнели от представшей перед ними картины.
Кино лежал на полу с парашютной сумкой, полуоторванной от его спины. Фрицци скорчилась возле него, прикрытая лишь остатками великолепного цветастого белья. А над ними стоял труг, связывая ей руки и прижимая одной когтистой ногой Кино. Кино окаменел от страха и лишь пытался что-то бормотать на своем языке. Престайн не знал его, но как раз подоспевший Ноджер злобно оскалился.
— Наконец-то он получил свое, — сказал старейшина.
Престайн поднял винтовку и прицелился в труга.
— Осторожно, — предупредил его Пьетро. — Ты должен застрелить эту тварь с первого выстрела, потому что второго сделать не успеешь.
— Ты попадешь в девушку, — сказал Далрей.
— Фрицци! — крикнул Престайн. — Замри! Как только я открою огонь, падай на пол. Поняла?
Она подняла глаза и увидела его.
— Поняла. Только прицелься точно.
Престайн прицелился, но дрожь в руках мешала ему. Он стиснул зубы и поморгал, пытаясь успокоиться. Солнце палило. На лбу у него выступил пот. Он прицелился тругу в горло, намереваясь попасть в то место, где соединялись голова и грудь.
Его палец нажал спусковой крючок. Труг дико взревел и бросился в атаку.
Престайн открыл огонь, затем винтовку вырвали у него из рук, как игрушечное ружье у ребенка. Он тяжело упал на бок и ударился об пол. Труг ревел, как стадо взбесившихся слонов. Престайн услышал крик Далрея и дробную очередь автоматической винтовки. Он бросился к Фрицци, которая вскочила ему навстречу, и они столкнулись. Они вместе упали возле Кино. Его широкой, безумное лицо уставилось на них, но не злобно, а с циничной жестокостью прежнего Кино. Он истекал кровью. Престайн увидел, как его окровавленная рука, пошарив вокруг, крепко схватила парашют.
Фрицци цеплялась теперь за его ноги. Сквозь муть в глазах Престайн увидел, как труг бешено замолотил лапами и сбил с ног Ноджера. Пьетро стрелял очередями, окутанный пороховым дымом. Далрей поднял меч, приготовившись встретить противника…
— Так это ты! — воскликнула Фрицци. — Ты тоже попал в этот безумный мир!
— Да… Я расскажу тебе об этом потом… Сейчас я должен убить труга…
— Вот здесь я и была, — сказала Фрицци, держась за Престайна, как утопающая. — Кино привел меня снова сюда… где я оказалась после того, как выпала из самолета. Он неприятный человек.
— Ты… С тобой все в порядке, Фрицци?
— Конечно. Графиня следила за мной. Она бы не позволила, чтобы со мной что-нибудь случилось. — Она рассмеялась, но тут же замолчала. — Виолетту убили. Я видела это. Бедная Виолетта.
— Пойдем, Фрицци… Труг…
Пьетро стрелял, пока не закончился магазин. Труг смахнул его ударом когтистых лап. Глубокие, ужасающе алые глаза чудовища вращались в орбитах, все его тело было налито жизненной энергией. Далрей громко закричал, засмеялся и двинулся вперед, взмахнув мечом…
Престайн увидел все это. Он также увидел, как парашютная упряжь выскользнула из ослабевших рук Кино, увидел, как пол ушел у него из-под ног и царапнул его по груди. Он тщетно попытался ухватиться за перила, затем они с Фрицци стали падать в дождевой лес.
Дерево-дом удалялось от них, а снизу приближался зеленый ковер.
Фрицци цеплялась за его ноги. Она закричала, но ее крик был заглушен свистом обтекавшего их воздуха. Престайн почувствовал, что должен как-то выручить их из этого положения. Даже если они приземлятся удачно, то все равно не выживут без защиты в Большой Зелени. Он тоже закричал, когда почувствовал, что голову сжимает стальная полоса…
Над ними расстилалось голубое небо с белыми облачками, внизу лежала улыбающаяся земля, на юге виднелись пригороды Рима.
Тогда он рванул кольцо парашюта.
— Что ты скажешь, когда мы приземлимся? — крикнула снизу Фрицци.
Престайн рассмеялся. Он хохотал, беспомощно вися в постромках парашюта с цеплявшейся за его ноги Фрицци. Его не волновало, что они скажут. Полиция может задавать сколько угодно вопросов, но ничего не добьется. Во всяком случае, Дэйв Маклин и Марджи придут на помощь. Он снова увидит их. Каким-то образом Престайн чувствовал, что они живы, здоровы и ждут его.
И он также чувствовал со страстной искренностью, что Тодор Далрей тоже жив, с поднятым окровавленным мечом и мертвым тругом у его ног. От таких людей, как Маклин, Алек, Далрей и Ноджер нелегко отделаться. Свободные люди обычно застревают в глотке, не то, что автократы типа Борджиа, каких легко проглатывала Графиня ди Монтиверчи. Его не волновало, ждет ли она его внизу лично. Сияло солнце, здесь была Фрицци и была Марджи. И здесь был Рим.
Жизнь в этом измерении обещала быть прекрасной.
Телепортация?
Престайн никогда не слышал о ней.
