— Ты отказываешь мне?
— Да, я отказываю тебе. Я отказываю как тебе, так и твоим приверженцам. Я ненавижу Валкини. Я хочу вернуться домой, а мой друг…
— Тодор Далрей из Даргая? Не беспокойся о нем. Он уже находится среди рудничных рабов.
— Кошка! — Он резко развернулся. Некая мысль, как пройти мимо Кино, мелькнула в его голове. Полшанса за то, что он вырвется отсюда. Затем в дверях появился Кино.
— Он не хочет играть, Кино. Ты знаешь, что сделать с ним!
— Да, Графиня. — Кино нацелил маузер на Престайна. — Ты пойдешь со мной.
— Она не Монтиверчи… — сказал Престайн.
— Сейчас она Монтиверчи. — Кино подтолкнул его маузером, брезгливо поджимая губы. — Пошли, приятель.
— Тогда что вы хотите от меня? — Престайн понял ведущуюся здесь игру, хотя еще днем раньше встал бы в тупик.
— Вы преследовали меня с тех пор, как исчезла Фрицци.
— Не волнуйся об Апджон. Она… зарабатывает… себе на жизнь.
Престайн рванулся вперед и схватил девушку.
— Фрицци! Она жива! Она…
Кино ударил его маузером по голове. Полуоглушенный, Престайн отпустил девушку. Она поправила халат и пожала плечами.
— Уведи его, Кино!
В голове бушевал ад, когда Престайн прошел вниз по лестницу, а затем спустился на лифте в дереве собра. Если эта девушка действительно была Графиней, тогда он сыграл действительно жалкое представление. Она предлагала себя в обмен на что-то. Только теперь Престайн осознал, что идет делать то, что хочет Монтиверчи — причем без всякой платы. Но Фрицци жива! И должна быть где-то поблизости, раз эта псевдо-Графиня сказала, что может рассчитывать на нее. Беспорядок внизу был, в основном, прекращен, и Престайн увидел отделения людей — стражников хонши и обычных сотрудников безопасности с форме с сияющими застежками, в касках, с дубинками и автоматическими винтовками, — наводивших порядок.
Кино хихикнул.
— Они распылили кислоту над Ломбоком. Представляю, как она кончилась. Жаль, что я пропустил эту забаву. Престайн мог представить это. Хлещущая во все стороны и извивающаяся, растущая и корчащаяся, пытающаяся отступить, разевающая рот в испарениях кислоты… Интересные у тебя вкусы, дружище Кино…
Колония — или как еще можно назвать вторжение культуры одного измерения в другое — простиралась наполовину внутри джунглей, наполовину за их пределами. Всюду щедро использовался бетон, и когда они шли по улицам между рядами одинаковых, похожих на коробки жилых домов, Престайн видел группы рабочих, заделывающих трещины и льющих в них дымящуюся кислоту. Он знал, что Валкини сами выбрали жить здесь — хотя казалось, некоторые их решения навязаны Графиней, — и на это у них были веские причины. В рудниках драгоценных камней трудились их многочисленные рабы. Очевидно, Валкини понимали, что жить здесь гораздо более безопасно, чем там.
Престайн видел группы скованных рабов, бредущих на рудники и обратно. Он вспомнил попытку Далрея взорвать шахты и понял, что теперь это вызовет перемещение армии Валкини.
— Когда вы закуете меня, Кино? — спросил он, удивляясь собственному тону. Крушение надежды, сознание полного поражения может подействовать на человека, как наркотик, погрузив его в апатию.
— Ты же не раб в рудниках, — ответил Кино с оскалом, совершенно не походившим на обычную человеческую усмешку. — Ты присоединяешься к Корпусу Ссыльных.
Ошеломляющее присутствие дождевого леса позади все еще довлело над ними. Никто не может избежать этой массы зеленых кошмаров. Они прошли в бетонную коробку с несколькими окнами и большой красной звездой над дверями, отмечавшую офис, но даже внутри здания Престайн чувствовал давление Капустного Поля.
Их встретил маленький суетливый мажордом, носивший приятный серый костюм от модного итальянского модельера. Его лицо, казалось, маслилось от удовольствия, что вызвало у Престайна вспышку упрямого сопротивления. Кино подтолкнул его маузером.
— Вот тебе один из способных, Цирус. Это тот, кто послал сюда девицу Апджон.
Маленький толстячок потер ростовщическим жестом ладони.
— Значит, Графиня нас подгоняет! Мы приветствуем любую дополнительную помощь, особенно в такое время.
— Твои заботы убивают меня, — презрительно процедил Кино.
— Пойдемте со мной… э-э… как вас зовут? Я слышал об этой девушке, но…
— Престайн. Роберт Инфэйм.
Коротышка хихикнул. Престайн кисло отметил, что у него есть что-то похожее на чувство юмора.
— Р.И.П.? Он, он! Он пришел в нужное место!
— Пока, — сказал Кино, убирая пистолет в кобуру, и ушел, не оглянувшись. Все мысли Престайна сбить с ног толстячка и сбежать исчезли с появлением двух стражников хонши, пришедших сопровождать его. Цирус шел с ними слегка подпрыгивающей походкой.
Они шли по дешевым тростниковым половикам, постеленным на бетоне. Престайн шагал между двумя стражниками, а Цирус несся впереди. Атмосфера секретов и таинственности углубилась, когда они вошли в маленькую комнатку, освещенную лишь синими лампами на потолке.
— Теперь тихо! — прошептал Цирус.
Их окружали церковная тишина и больничная стерильность. Сидящий на простом деревянном стуле человек — закутанная фигура, сжимающая руками голову — был погружен в медитацию. На столе перед ним лежала кучка драгоценных камней, сверкавшая алмазным блеском, словно собравшая в фокус освещение комнатки. Престайн уловил смутные очертания стражников хонши в тени позади него. Человек сидел неподвижно, словно вылепленный из пластилина. Драгоценности лежали почти точно в центре нарисованного на столе желтого круга.
И внезапно они исчезли.
Престайн заморгал.
Сгорбленная фигура со вздохом откинулась назад, выпрямилась и пригладила дрожащими руками белые волосы. Человек повернул голову, так что синий свет упал на него скуластое лицо, в зрачках загорелись голубые звезды, лицо и зубы стали обликом ужасного привидения. Человеческие волосы могут быть седыми, но Престайн понял, хотя в таком освещении это было трудно определить, что его волосы белые. Хонши — не стражник, а скорее что-то вроде надсмотрщика — положил в желтый круг еще одну горстку драгоценных камней, методично сосчитав их. Итог был подведен с помощью маленького калькулятора, висевшего на кожаном ремешке у него на шее.
— Эй ты, Грейвс! — раздался из динамика, привинченного к стене под шпионским глазом телекамеры, твердый молодой голос, говоривший с непререкаемой властностью. — Телепортируй, Грейвс!
Трясущийся человек отпрянул назад, подняв руки, словно защищаясь от взрыва. Его испуганное лицо стало серо-голубым.
— Нет! — простонал он. — Мой мозг в огне! Нет… Дайте мне отдохнуть!
— Две минуты тебе, Грейвс! — отрезал властный голос. — Потом телепортируй! Иначе ты знаешь, что будет!
— Да. — Грейвс съежился на стуле, втянув опущенную голову в плечи. — Да, знаю.
Теперь Престайн понял, чему является свидетелем, понял, чего хотели Дэвид Маклин и Монтиверчи, понял, почему девушка в ванне предлагала себя, и, с приступом клаустрофобического страха, понял, что должно случиться с ним.
— Я привел замену, — сказал Цирус. — Если вы…
— Отлично, Цирус, — ответил молодой голос из динамика.
— Заменяй его. А ты, Грейвс, иди отдыхать. Но помни, Грейвс, — с угрозой, от которой у Престайна
