переживаний.
— Он схватил шефа! — пронзительно закричала женщина. — Он собирается убить Мелнона! На помощь! На помощь! Рев вокруг становился все громче. Престайн встал рядом с Далреем и почувствовал вонючий запах вспотевшего от страха Мелнона. Он сморщил нос.
— Это зашло слишком далеко, Боб. — Далрей придвинул кончик меча еще ближе к глазу Мелнона. — Успокой их.
— Если вы нападете на нас, — изо всех сил прокричал Престайн на итальянском, — Мелнон умрет!
Один усик лианы пополз на щит. Стоявший рядом стражник хонши поспешно отрубил ее мечом, но даже отрубленная, она упорно ползла на пластиковый щит. Престайн рассмеялся.
— Ловите! — крикнул он и полоснул ее мечом. Усик отпрянул, а его отрубленный конец упал на мечущихся между сидениями людей. Стражник убежал.
— Дураки! — взвыл Мелнон. — Не позволяйте ей заползти сюда!
Выбросьте ее назад на бетон. Ради Амры, выбросьте ее на бетон!
Далрей нагнулся и провел лезвием меча возле лица Мелнона.
Толстяк застонал.
— Ради Амры?! Не произноси это имя своим грязным языком, иначе, клянусь Амрой, я выпущу тебе кишки! Происходила явная религиозная стычка, но Престайн тут же забыл об этом, когда увидел, как второй побег лианы пополз между сидениями.
— Лиана Ломбок на свободе! — закричал кто-то рядом.
Панику усилилась, мужчины и женщины вопили, продираясь к выходу. Лиана поднялась, и Престайн сразу увидел разницу в ее размерах и свирепости. Ломбок на арене контролировался размерами своего горшка. Эта же, растущая с невероятной скоростью из нескольких побегов, не имела ограничений. Питаясь навозом и разрушая бетонные щиты, покрывавшие землю, она росла и распространялась вокруг. Один стражник хонши, убегавший слишком медленно, был схвачен и утащен за шею к основанию растения где-то под сидениями. Он кричал до тех пор, пока крик не оборвался громким предсмертным воплем.
— Нужно… убегать… — прохрипел Мелнон из-за сдавливающей его шею руки.
— Нам лучше уходить, Тодор! — подтвердил Престайн. — Ведите Мелнона! Он наш заложник.
Они побежали по рядам, таща за собой Мелнона. Лиана, извиваясь, ползла за ними. Первая лиана уже в дюжине мест перевалила барьер и пускала новые отростки. Вскоре арена до самого прозрачного потолка была заполнена массой лиан. Престайн понятия не имел, куда бежать. Он направился к арочному выходу, через который старалась пробиться обезумевшая масса Валкини. Другого выхода он не видел. Никто не обратил на них ни малейшего внимания, когда они пробрались через арку. Лиана стремилась за ними по пятам. Никто не остановился, чтобы захлопнуть двери.
— Теперь ты увидел Валкини во всей красе, Боб, — сказал на ходу Далрей. — Они не попытались спасти своего шефа, даже не подумали закрыть двери! — Далрей захлопнул ее пинком. Престайн ударил Мелнона, когда тот попытался улизнуть. Они свирепо уставились на коридоры.
— Во всяком случае, я полагаю, что если мы будем держать этого жирного слизняка, мы сможем поторговаться, когда они придут в себя.
— Да.
Они прошли десять ярдов по первому коридору, когда Мелнон громко, хрипло расхохотался. Из-за угла прямо перед ними появились шесть человек. Они были вооружены, причем пятеро — современными автоматами, а шестой, явно предводитель, автоматическим маузером девятого калибра. Он помахивал им притворно небрежно, лицо его носило признаки всех пороков. У него были черные волосы, тонкие усики и тонкие, презрительно поджатые губы. Весь его вид вызвал у Престайна отвращение. Мелнон внезапно метнулся назад, прямо в объятия Далрея.
— Пожалуйста, — умоляюще закричал он, — давайте поговорим. — Он беспомощно забился в сильных руках Далрея. — Пожалуйста, Кино, и давай все обсудим.
— Вы Роберт Инфэйм Престайн? — спросил у Престайна Кино.
Изумленный неожиданным поворотом дел, Престайн молча кивнул.
— Мне кажется, вам больше не нужен заложник. Вы важный человек, Престайн, в своих собственных правах. Кино поднял маузер. Мелнон завизжал. Далрей отскочил в сторону.
Кино выстрелил в Мелнону прямо в голову, забрызгав Далрея мозгами и кровью.
— Пойдемте со мной, Престайн. И возьмите с собой вашего друга. — Кино махнул маузером так повелительно, что Престайн не решился спорить.
Глава 8
Окруженные Кино и его парнями, Далрей и Престайн быстро прошли по коридору и вошли в маленькую цилиндрическую кабинку. Двери бесшумно затворились. Пол дрогнул и кабинка пошла вверх. Далрей ухватился за Престайна, лицо его дрогнуло от небывалого переживания.
— Это лифт, — объяснил Престайн. — Мы едем вверх.
— Эти охотники смертельно боятся науки, — проворчал Кино.
Престайну казалось, что этот человек не ценит чужую жизнь ни на грош. — Мы поднимаемся внутри дерева собра. Это самые большие деревья в дождевом лесу.
— Дождевой лес, — повторил Престайн, — а также Большая Зелень, Большой Рост, Капустное Поле. Понятно.
— И мы в середине его… — Бледное лицо Далрея приобрело зеленоватый оттенок. Престайну хотелось бы помочь ему, но он чувствовал, что бы ни сказал, все будет бесполезно. Он старался держаться подальше от Кино. Разница между ним и Далреем была такая же, как между янем и инем. Лифт остановился после, казалось, очень уж длинного для дерева подъема. Интересно, подумал Престайн, уж не обманут ли я — не находится ли этот дождевой лес в дельте Амазонки, которую я создал в воображении. Городскому жителю, мысли о джунглях всегда казались ему романтически привлекательными, золотисто- зеленым обещанием странных и великолепных приключений. Как только дверцы раскрылись, они вышли наружу. Кино с важным видом шел впереди. Далрей держался поближе к Престайну, который чувствовал себя неудобно из-за перемены их ролей. Впереди тянулись прозрачные стены воздушной платформы. Престайн понял, что эта платформа является круглым сооружением, покоящимся на трех ветвях, как конфеты на палочке. Он следовал вместе с другими, — Далрей шел в полушаге позади, — и по пути глядел вниз.
Он не был обманут. Он действительно глядел с верхнего яруса настоящего дождевого леса. Медленно, с растущим пониманием и страхом, Престайн осознал настоящий статус этих деревьев. Ему было бы невозможно определить вышину джунглей, если бы, задыхаясь от изумления, он не увидел далеко внизу то, что показалось ему землей — или это были вершины еще одного яруса деревьев? Но группа гигантов упала, израненная лианами, лозами и паразитами всех сортов, и пробила брешь в вечном покрове джунглей, позволив проникнуть туда солнечным лучам. Престайн мог только гадать, на какой он находился высоте. Тысяча футов? Это казалось невозможным. Затем он вспомнил, сколько времени поднимался лифт, и понял, что глаза не обманываются в этой смутной перспективе.
Между деревьями порхали птицы и ярко окрашенные летающие животные. Деревья собра, должно быть, и были теми, чьи мохнатые, похожие на мячи для гольфа вершины он видит. Они тянулись во всех направлениях через сумбур зелени, образуя верхний ярус бесконечного леса. Сверху вершины этих деревьев казались твердой поверхностью, по которой можно было бы так же легко прогуливаться, как по травяному полю.
Престайн, конечно, знал, что эта поверхность существует как цельная, однако, рассеянная культурная среда. Никто не мог бы пройтись по ней на самом деле. Там, где нарушался этот покров, многочисленные растения жадно, бешено, с почти видимыми усилиями тянулись к свету. Перед тем, что творилось внизу, в самых глубинах, останавливалось любое воображение. Престайн знал, что биомасса земного тропического леса могла поддерживать пять ярусов деревьев. Глядя вниз, он видел три раздельных уровня, где
