письменного стола и уселась на скамью тренажера, углубившись в просмотр. «Внезапные смерти в публичных местах... имеет смысл сначала просмотреть бульварную прессу».
Понадобилось менее десяти минут, чтобы найти первую статью. Два квадратных дюйма в самом низу, в правом уголке на двадцать второй странице. Ее было легко не заметить, если не обратить внимания на крупный заголовок. «МАЛЬЧИК УМИРАЕТ ПРИ ЗАГАДОЧНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ В МЕТРО». Тело обнаружили на Университетской линии метро на станции Осгуд, смерть была констатирована после доставки мальчика в клинику детских болезней. Причина смерти — сердечная недостаточность. Эта станция находится в трех остановках от музея. Дата смерти — 20 октября. Время — девять сорок пять. Спустя всего несколько часов после смерти доктора Ракса, и после этого все в один голос начинают утверждать, что в гробу никогда никого не было.
Руки Вики сжались в кулаки, пальцы судорожно смяли газетную бумагу. Мальчику было двенадцать лет. Стиснув зубы, она вырезала статью, после чего медленно и методично разорвала газету на тысячу крошечных кусочков.
Было уже почти три часа дня, когда в статье о состоянии детских игровых площадок она отыскала второе упоминание о смерти. В четверг 22 октября обнаружено тело трехлетнего ребенка, упавшего с лесенки на игровой площадке детского сада «Солнечная поляна», причем, согласно результатам вскрытия, он умер еще до того, как ударился об землю. От здания музея «Солнечную поляну» отделяет лишь один квартал...
Во вторник после полудня, убедившись, что Генри благополучно заснул, и урвав несколько часов сна, Вики стояла у площадки для игр детского садика, где скончался второй ребенок. «Не очень-то солидная преграда, — подумала она, потирая в руке звено цепи испещренное пятнами ржавчины. — Особенно если добавить к встречающим нас на каждом шагу опасностям жизни в большом городе бродящее где-то воскресшее злобное чудовище». Хотя небо было серым и низким из-за накопившейся влаги, дождя не было, и жизнь на игровой площадке, где увлеченно играл маленький бойкий народец, кипела. Полдюжины бойцов атаковали крепостную башню, сооруженную из дерева, автомобильных покрышек и канатов, а четверо ее защитников пронзительно вопили, с отменной храбростью защищая свои владения. Рядом два малыша использовали пустой бассейн в качестве превосходной беговой дорожки. И здесь же еще один мальчуган, присев на корточки, восторженно созерцал свое отражение в луже. Трое оспаривали права на детскую горку. И повсюду — Вики, учитывая ее ограниченное зрение, видеть всего не могла, — дети бегали, прыгали, самозабвенно возились друг с другом...
«Здесь должно было быть на одного больше». Следуя вдоль ограды по подъездной аллее, решительным шагом, крепко сжав губы, женщина вошла внутрь здания.
— ...Все правильно, смерть ребенка, находящегося на ее попечении, могла выбить из памяти все события оставшейся части дня, в этом нет ничего странного — не раз видела собственными глазами, как такое случается, — но меня тревожит именно то обстоятельство,
Генри взглянул на нее, оторвавшись от изучения двух газетных вырезок; лицо его было непроницаемо.
— Так что, ты думаешь, там произошло на самом деле?
— Воспитательница находилась на детской площадке, не далее чем в десяти футах от малыша, когда он упал. Я думаю, что она все видела, и
— Что ты подразумеваешь под словом
— Мумию, Генри. — Вики прекратила печатать шаги вдоль гостиной и стремительно развернулась. — Я имею в виду эту проклятую мумию!
— Не думаешь ли ты, что искусственно подгоняешь свои выводы? — Фицрой задал этот вопрос намеренно бесстрастным тоном, но даже при этом плечи его подруги вздернулись кверху, а брови поползли к переносице.
— Что, черт побери, ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что детям свойственно умирать. По самым разнообразным причинам. Это прискорбно и это ужасно, но такое случается. Я сам остался единственным из детей моей матери, кому удалось пережить раннее детство.
— Так ведь то было в пятнадцатом столетии!
— А в этом дети умирать перестали?
Вики вздохнула, и плечи ее опустились.
— Нет. Разумеется, нет. Но, Генри... — Полудюжиной широких шагов она пересекла комнату и подошла к его креслу, где опустилась на колени и сжала в ладонях руки вампира. — Жизни этих двоих детишек
Фицрой выдерживал ее взгляд, пока глаза Вики не увлажнились. Она чувствовала себя обнаженной, беззащитной — и грош ей цена, если он ей не поверит.
— Возможно, — наконец задумчиво произнес вампир, позволяя ей отвести взгляд, — существуют люди, которые в состоянии видеть хотя бы на шаг вперед, кто может увидеть истину...
— О Господи, Генри. — Она взяла с письменного стола газетные вырезки и встала. — Перестань нести всю эту метафизическую чепуху. Все дело в тренинге и практике, ничего более.
— Как тебе будет угодно. — На протяжении нескольких столетий он был свидетелем множества таких событий, где «тренинг и практика» не стоили ничего, но так как считал сомнительным, что Вики охотно согласится перенять его опыт в подобных вопросах, то пусть будет так, как она того желает. — Итак, если ты права в отношении мумии и детей, — Генри развел руками, — какая разница, что я думаю по этому поводу? Сейчас к разгадке этого дела мы не ближе, чем раньше.
— Вовсе нет. — Свое мнение женщина подчеркнула резким жестом. — Мы знаем, что она совершает все свои преступления в районе музея и Квинс-парка. Таким образом, мы определили территорию, на которой следует сосредоточить розыски. Мы знаем, что мумия продолжает убивать, и не только для того, чтобы ее не обнаружили, но и по каким-то другим причинам. В поисках пропитания, если тебе угодно. Мы знаем, что она убивает детей. И это, — прошипела Вики, — дает нам дополнительный стимул найти и остановить это чудовище. Причем немедленно.
— Ты намереваешься рассказать все это детективу?
— Селуччи? Нет. — Женщина прикоснулась лбом к оконному стеклу, вглядываясь вниз, в улицы большого города. Ее глаза не различали ничего, кроме темноты; с тех пор как она вошла в здание, где жил Фицрой, город мог бы с таким же успехом провалиться в преисподнюю. — Теперь это мое дело. Его бы все это только вывело из душевного равновесия.
— Звучит весьма убедительно, — сухо заметил вампир. Он видел, как задергалась мышца на щеке его подруги, как почти незаметно приподнялся утолок рта. Ее неспособность лгать самой себе он ценил в Вики более всего. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Найди ее.
— Каким образом?
Вики отвернулась от окна и пожала плечами.
— Мы знаем, в каком районе искать. Ты — охотник. Мне помнится, ты уловил запах из гроба.
— Вряд ли я смогу этим воспользоваться. — Чудовищный смрад ужаса и отчаяния почти вытеснил запах физического тела. Фицрой поспешно отогнал от себя это воспоминание. — Я — вампир, Вики, не английская чистопородная гончая и не бладхаунд.
— Хорошо, но мы знаем, что она использует магию. Разве ты не можешь проследить источник, из которого исходит эта ужасная власть и все прочее, присущее этому чудовищу?
— Если я буду находиться вблизи, когда это произойдет, да, я смог бы почувствовать его, как я
