Если бы так же легко можно было выиграть любой спор! Ник вздохнул. Он так и не придумал, что ему делать с собой и Томазиной.
С тех пор, как ее взяли под стражу, он был уверен, что любит ее. И все же стоило ему узнать что-нибудь новенькое, как он начинал сомневаться. Наверное, он все-таки ее любит… просто не может довериться дочери Лавинии Стрэнджейс.
«Ник начинает мне доверять», – думала тем временем Томазина. Едва стало смеркаться, они встретились и обменялись новостями. Томазине с Марджори не повезло, зато поиск Ника был обещающим.
Томазину особенно поразило неожиданное исчезновение Редиха. Она не сомневалась, что Майлс прав, и Генри Редих – любовник Фрэнси. Неужели ему стало что-то известно об убийстве? Неужели он поэтому сбежал?
Томазина не переставала размышлять о загадочном исчезновении секретаря, но ничего определенного у нее не вырисовывалось. Кто-то убил Ричарда Лэтама, и она не была уверена, что им удастся найти убийцу. Слишком много народу радовалось его смерти.
Оказавшись в своей комнате, Томазина задумалась о мужчине, которого любила. Будет ли он сегодня ее любить? Или так и останется ее тюремщиком?
То и дело она подходила к окну. Ника не было, зато наконец вернулась Констанс в сопровождении Майлса Лэтама.
Глядя на них, Томазина подумала, что интересно было бы узнать, где они встретились и были ли вместе все время. Ник сказал, что уехали они порознь.
Констанс улыбалась, когда вместе с Майлсом шла к дому из конюшни. На полдороге к большой зале они остановились, и Майлс, наклонившись к ее уху, что-то прошептал ей. Констанс рассмеялась и дотронулась руками в белых перчатках до его груди, обтянутой черным дублетом.
Томазина ахнула.
Она бы подумала, что это ей привиделось, если бы не факелы, освещавшие двор. На черном фоне она ясно разглядела знак «v».
13
Томазина стояла спиной к окну и прижимала к губам руки, когда вошел Ник, нашедший наконец тайный ход. Он понял, что его появление было неожиданным и Томазина испугалась, поэтому хотел извиниться, но не успел. Она бросилась ему на шею, не давая времени куда-нибудь поставить фонарь. Она вся дрожала.
– Я должен был тебя предупредить, – сказал он.
Гардероб он отодвинул заранее – в надежде, что ему удастся отыскать тайный ход.
Ник прижимал ее к себе и старался успокоить, одной рукой гладя ее по волосам, а другой – по спине. Томазина, ничего не говоря, прятала лицо у него на груди, и Нику стало стыдно, что он испугал ее до полусмерти.
– Все хорошо, – шептал он. – Никто сюда не войдет. – Она не отвечала. – Я пришел сюда через комнату Констанс, когда ее не было, а кнопку завалил так, что ее не найти.
Определив, где выход, он обследовал весь тайный ход, который вел далеко за пределы господского дома.
– Родничок на месте, – сказал, делая еще одну попытку ее успокоить. Задрав ногу, он продемонстрировал ей мокрую подошву. Пока Томазина была в Манчестере, не переставая шел дождь. – А вообще там все заросло. Я никого не заприметил, но было уже темно. Надо посмотреть завтра утром.
– Ник!
Его до слез растрогал ее дрожащий голосок, но одновременно он понял, что случилось нечто гораздо более страшное, чем его неожиданное появление в ее комнате. Отругав себя за бесчувственность, он стал ждать, что она еще скажет, но она молчала.
– Томазина!
Стон сорвался с ее губ.
– Ох, Ник…
– В чем дело, любимая?
Он даже сам не заметил, как легко назвал ее «любимой», но Томазине, к сожалению, было не до того.
– Я знаю, кто моя сестра.
Он крепче прижал ее к себе, потом отпустил. Вот в чем дело! Он с облегчением вздохнул и только после этого осознал, какими новыми неприятностями может быть чревато ее открытие.
– Кто она? Почему ты так испугалась?
Сначала Томазина вообще ничего не могла сказать, лишь рыдала у него на груди, крепко прижимаясь к нему всем телом и возбуждая в нем вполне понятные желания.
Ник ласково отодвинул ее от себя, решив, что у них еще будет на это время, а пока он хотел услышать ее рассказ.
– Ну, что тебя так расстроило? Я-то думал, ты обрадуешься, когда найдешь сестру.
Она тяжело вздохнула.
