Она невольно улыбнулась. Кучер явно пытался ей польстить. Ведь любому с первого взгляда делалось ясно, чего ради она здесь околачивается.
— Мне-то кеб не по карману, — усмехнулась Мэрей. — Но, может, я окажусь по карману кеб-мену?
— Пусть я и кебмен, как вы изволили выразиться, но это ведь не кеб, а всего лишь старая повозка, мадам. Стыд, да и только, согласитесь.
— В таком случае, не желает ли симпатичный возница, который правит этой старой повозкой, провести время в женском обществе? — спросила она, призывно вильнув бедрами.
— Боюсь, мадам, он слишком занят, этот скромный возница, — произнес мужчина с виноватой улыбкой. — Но между прочим, повозка моя как раз пуста, а вы, как я погляжу, совсем продрогли. Могу подвезти вас до дома, если угодно.
— Что вы, разве я могу себе позволить раскатывать в таком дорогом экипаже?
— Ни о какой плате речь не идет, мадам.
— Это очень мило с вашей стороны, сэр, но, право, я… мне… — начала было отнекиваться Мэрей, однако, поразмыслив, сказала себе: а в самом деле, что толку здесь торчать? И так ведь ясно, что сегодня не ее день. За весь вечер она встретила всего одного из своих постоянных клиентов, противного мистера Уордла, да и тот ее отшил. Она без всякого толка мерзнет на панели час за часом, а ведь так недолго и простудиться. Рэтчет все равно не узнает, что она покинула свой пост раньше времени.
— А вообще-то, сэр, — решительно произнесла она, — ваше предложение как нельзя кстати. Я его принимаю.
— Превосходно! — просиял возница. — Экипажи ведь на то и существуют, чтобы перевозить пассажиров. Буду счастлив оказать услугу такой очаровательной леди. Ну и куда же мы направимся?
— В Арчервуд, — сказала Мэрей, и возница снова глубоко надвинул на глаза свой цилиндр и взялся за вожжи.
Она забралась внутрь. Голова у нее слегка кружилась от выпитого джина. Сиденья и стенки повозки были обиты мягким плюшем. Здесь было очень уютно, хотя вряд ли намного теплее, чем снаружи. Откинувшись на подушки, она снова пригубила из своей фляги и блаженно расслабилась. Судьба наконец- то немного смилостивилась над ней, это уж точно. Быть может, сегодня несчастливая звезда Мэрей Вулбери хоть немного потускнела.
Повозку, как ни странно, почти совсем не трясло и не подбрасывало на ухабах. Мягкая, плавная езда в сочетании с выпитым джином убаюкали Мэрей. Дом, в котором она жила, находился неподалеку, — номер в гостинице был лишь местом, где она принимала клиентов, и только, — но в последнее время ходили упорные слухи о волках и всяких прочих ужасах. Этот район, прилегавший к Темзе, слыл одним из самых опасных в городе. Да что там говорить, ей не раз случалось испытать это на собственной шкуре. К счастью, всегда удавалось благополучно унести ноги. Во всяком случае, ехать домой в крытой повозке куда спокойнее, чем топать одной по темным лондонским улицам.
Экипаж остановился, и Мэрей очнулась от сна, который за пару минут до этого как-то незаметно сморил ее. Моргая и потягиваясь, она выпрямилась на сиденье. Снаружи раздавался хруст гравия под подошвами возницы. Он шел к двери, чтобы выпустить ее наружу. В эти короткие мгновения она почувствовала себя настоящей леди. Надо же, как дружески судьба ей сегодня улыбнулась!
Дверь распахнулась, и нарумяненные щеки Мэрей вмиг стали белее мела: симпатичное лицо возницы оказалось скрыто под маской из серой мешковины, лоскуты которой были грубо, через край сшиты между собой. В двух верхних отверстиях блестели глаза, для рта внизу имелось третье, побольше; над маской и по бокам от нее блестели темно-каштановые густые локоны роскошного женского парика. Круглое отверстие внизу маски напоминало широко раскрытый в предсмертном крике рот. В сочетании с нарядным париком это выглядело неправдоподобно жутко.
— Лоскутник! — выдохнула Мэрей и в это самое мгновение, глянув на длинное лезвие ножа в руке мнимого кучера, с ужасом осознала, что ошиблась насчет своей несчастливой звезды, которая как раз сегодня горела в небе ярче, чем когда бы то ни было.
И как же горько она пожалела, что именно нынешним вечером у мистера Уордла возникло неотложное дельце!
4
Элайзабел сидела в кровати, закутавшись в одеяло по самую шею, так что оттуда, как из кокона, торчали только ее руки и голова. Выглядело очень по-детски, но Таниэлю эта ее манера нравилась, он сам так делал, когда был мальчишкой.
Она проснулась со зверским аппетитом, и, когда Кэтлин вернулась от аптекаря, жившего через дорогу, с микстурой для лечения лихорадки, Элайзабел приканчивала уже третью миску рагу. Аптека, разумеется, была давно закрыта — далекий Биг-Бен уже пробил час ночи, — но Кэтлин была хорошо знакома с владельцем и его семьей, и ей они охотно отпускали необходимые снадобья в любое время суток. Утоляя свой волчий голод, Элайзабел почти не разговаривала, все ее внимание было сосредоточено на еде, которую приносил ей Таниэль. Микстуру она приняла покорно, без каких-либо вопросов или жалоб, только слегка поморщилась, когда горькая жидкость попала ей на язык. Наконец и с рагу было покончено, девушка протянула пустую миску Таниэлю, жестом и улыбкой дав понять, что насытилась.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он.
— Лучше, — она благодарно улыбнулась. — Я почти согрелась. И хорошо отдохнула.
— Не желаете ли спуститься вниз, к огню? Там теплей, чем в моей спальне.
Она кивнула, не сводя с него глаз. Таниэль помог ей сойти по лестнице и провел в гостиную, где Кэтлин уже разводила огонь в камине. Элайзабел, по-прежнему кутаясь в одеяло, забралась в одно из кресел и поджала под себя ноги. Отблески разгоравшегося огня отражались в капельках пота у нее на лбу. Воздух в комнате быстро согрелся, в полумраке у камина всем стало тепло и уютно. Таниэль принес Элайзабел, Кэтлин и себе по небольшой порции бренди.
— Мне пора на охоту, — сказала Кэтлин, быстро покончив с напитком. — В Кенсингтоне завелась парочка крышеходов, и один из тамошних жителей, богатый адвокат, посулил целое состояние тому, кто с ними расправится. Мне надо успеть туда первой, пока никто из наших об этом не прослышал.
— Удачи тебе, — кивнул Таниэль. — И смотри остерегайся их хвостов.
— Не я ли сама тебя этому учила? — хмыкнула Кэтлин и, помахав на прощание Таниэлю и Элайзабел, скрылась в вестибюле.
— Вы что же, охотники? В Лондоне? — удивилась Элайзабел. Она отхлебнула бренди из своего стакана и с веселым любопытством взглянула на Таниэля.
— Мы — истребители нечисти, мисс.
— О-о, вот оно что… — И снова этот настороженно-вопросительный взгляд в сторону Таниэля. Черты лица у девушки были тонкие и по-детски нежные, красоту ее, казалось, ничто не могло испортить — ни спутанные, грязные, влажные от пота пряди волос, падавшие на лоб и щеки, ни темные круги под глазами. — Вы были очень, очень ко мне добры, — сказала она, поигрывая тонкой серебряной цепочкой на запястье.
Таниэль смущенно перевел взгляд на пляшущие огни в камине. Щеки его зарделись.
— Любой джентльмен на моем месте поступил бы точно так же.
На несколько мгновений в комнате повисло молчание. Пригубив бренди, Элайзабел беспомощно спросила:
— Как вы думаете, почему я ничего не могу вспомнить?
— Может быть, виной всему лихорадка. Когда она пройдет, память к вам вернется.
