пехотной дивизии, около 100 танков, здесь бушевала огневая буря. Несмотря на все это, артиллеристы и стрелки подбили не менее 30 танков и вывели из строя около двух полков пехоты. И все же было видно, что Василий Васильевич Шашло тяжело переживал за исход боя. Особенно его беспокоило то, что немцы со стороны соседа обошли правый фланг 1-го батальона полка, полуокружили его и что теперь отдельным группам бойцов этого батальона в неимоверно тяжелых условиях, с большими потерями приходится пробиваться к своим. Он вроде бы винил себя за создавшееся положение, хотя в целом полк продолжал занимать свои прежние позиции.
Молчалив, угрюм был и комиссар полка В. Т. Швец. Видимо, большие потери в людях тревожили и его. Но разве мог я или П. Е. Солонцов хоть в чем-то упрекнуть этих отважных командиров? Их переживания нам были понятны и близки.
Мы с комиссаром как могли ободрили наших боевых товарищей, сказали, что 747-й и 134-й полки выдержали сегодня самые тяжелые испытания и что Военный совет армии и командование дивизии высоко оценивают подвиги воинов и командного состава этих частей.
Выйдя из блиндажа, мы встретили адъютанта 1-го батальона 747 -го полка старшего лейтенанта Завадовского и командира роты Филиппова. Они доложили, что им пришлось вести бои в полуокружении. В тяжелых боях с автоматчиками и танками противника подразделение понесло большие потери. Погибли комбат и все командиры стрелковых рот. Завадовский и Филиппов, будучи раненными, с поля боя не ушли, заменили командиров и продолжали руководить боем. Теперь они собирали людей, выходивших из полуокружения, чтобы организовать оборону на новом рубеже. Оба настойчиво просили дать пополнение и обещали не пропустить врага. Помочь подкреплением мы им, конечно, не могли, резервов не было вовсе. Но, забегая вперед, скажу, что, вступив сутра в неравный бой, остатки батальона продолжали упорно драться. В ожесточенных схватках с врагом все полегли на севастопольской земле, погибли лейтенант Завадовский и политрук Филиппов. Уже тяжело раненным, Филиппов, собрав последние силы, связкой гранат подбил вражеский танк.
...Командира 514-го полка подполковника И. Ф. Устинова мы застали, как обычно, спокойным и уравновешенным.
Положение с обороной у него было лучше. Особо упорная борьба велась на правом фланге полка, на участке 1-го батальона, которым командовал старший лейтенант Доценко.
5-я стрелковая, 2-я пулеметная и минометная роты в ожесточенных боях потеряли 70 процентов личного состава, но опорный пункт - томатный завод все-таки удержали. На подступах к нему враг оставил до 400 трупов солдат и офицеров.
Да, наши воины смогли выдержать страшный огонь и устоять. Конечно, каждый человек даже в самый тяжелый момент боя надеется выжить. Но война есть война. В смертельной схватке нельзя было рассчитывать, что каждый из нас останется целым и невредимым.
Для нас было важно, что в тот день не оказалось ни одного человека, которого можно было бы заподозрить в малодушии. Сознание долга перед Родиной, любовь к ней владели каждым бойцом и помогали ему пренебрегать смертельной опасностью.
Конечно, запомнить фамилии всех героев мы не могли. Не могли сказать или написать о них и непосредственные командиры, потому что для многих тот день боев на севастопольской земле стал последним днем жизни.
В политдонесении Г. А. Шафранского о боевых делах полка указывалось: 'На участке 514-го полка наступала немецкая дивизия. Полк подвергался комбинированным огневым ударам авиации, артиллерии и минометов. Люди сражались героически.
Военком 2-го батальона этого полка старший политрук Хорцуненко, будучи раненным в руку и ногу, не оставил поле боя, а продолжал сражаться и командовал батальоном, заменив командира, выбывшего из строя. Хорцуненко умер со словами: 'Пусть я погибаю, но народ победит'.
Отважно сражались политработники. В бою были ранены военком 1-го батальона старший политрук Романенко, военком минометного батальона старший политрук Беляев, политрук роты автоматчиков Либа, политрук роты связи полка Полозов, политрук роты противотанковых ружей Донецкий. Но они не покинули поле боя и личным примером воодушевляли бойцов. Ответственный секретарь комсомольской организации полка Соколов трижды водил бойцов в атаку, сам был дважды ранен, а оказавшись потом с группой бойцов в окружении, с наступлением темноты прорвался к своим. В бою он лично уничтожил девять фашистов.
Ночью 7 июня меня и комиссара дивизии вызвал к себе командарм. Естественно, мы волновались, ожидая встречи с ним. Ведь противнику удалось захватить часть наших траншей, и можно было ждать от генерала И. Е. Петрова упреков.
Но Иван Ефимович спокойно выслушал наш короткий доклад, уточнил, где и на сколько продвинулся противник, расспросил о потерях и, наконец, задал свой традиционный вопрос:
- Живы ли полки?
Когда я ответил, что полки живы и дивизия фронт держит, командарм встал и произнес тихо:
- Мы не ошиблись, что на это опасное и ответственное направление поставили вашу дивизию... Такого сильного удара врага за семь месяцев обороны Севастополя мы еще не испытывали. Сегодня главная тяжесть пришлась на сто семьдесят вторую. Она оказалась в центре главного сражения. Да, потери большие, но полки не сломлены. А раз живы они, будет жить и оборона.
Генерал И. Е. Петров пообещал выдвинуть на наше направление противотанкистов, поддержать нас огнем армейской и береговой артиллерии.
Мы вышли из домика и торопливо зашагали на свой наблюдательный пункт.
Известно, что, когда люди не знают реальной обстановки, они могут потерять уверенность в своих силах, поддаться панике. А после сегодняшнего боя многие из воинов не знали положения даже в своей роте и тем более у соседа. Надо было непременно довести до бойцов действительное положение на фронте, поставить задачи на завтра, укрепить в них веру в свои силы.
Той ночью ни один солдат, ни один командир не уснул ни на минуту. Стрелки и пулеметчики рыли для себя окопы в тяжелом грунте или приспосабливали для укрытия и стрельбы воронки и траншеи, связисты прокладывали линии, саперы устанавливали минные поля, тыловики подвозили боеприпасы и питание. А какая нагрузка выпадала на долю командиров, штабов и политотдела! Все мы готовили себя к предстоящей схватке.
Ночью из штаба армии передали, что командарм И. Е. Петров приказал командиру 79-й бригады Потапову с рассветом 8 июня контратакой восстановить оборону на своем левом фланге. В этих целях комендант третьего сектора генерал Т. К. Коломиец передает ему один стрелковый батальон и роту танков. А мы должны поддержать контратаку всей массой артиллерийского огня.
Начальник штаба дивизии подполковник М. Ю. Лернер на этот раз был как-то раздражен.
- Ну разве может Потапов двумя батальонами выбить противника, который в шесть - восемь раз сильнее их? - сокрушался он.
Да, Михаил Юльевич был прав. Проводить контратаку силами двух батальонов с десятью устаревшими танками почти в лоб против сильнейшей ударной группировки врага на направлении главного его удара, где сосредоточены в огромном количестве огневые средства и танки, было слишком рискованно.
Генерал Петров, конечно, знал, что нужно не отбиваться, а всегда бить противника и избегать булавочных уколов. Но у него на этом направлении не было никаких резервов. А он хотел хоть чем-нибудь помочь нашей дивизии в трудной обстановке.
И контратака в назначенное время все же началась. Артиллеристы 134-го гаубичного артиллерийского полка и 18-го гвардейского полка открыли огонь по передовым группировкам противника на участке Камышлы, Бельбек. Затем два батальона перешли в атаку.
Однако враг встретил наших бойцов сильным артиллерийско-минометным огнем, и они были остановлены. Других готовых резервов на направлении главного удара у командарма не было. Не было их и у комендантов третьего и четвертого секторов.
От сплошного гула рвущихся снарядов и бомб, от выстрелов орудий не было ничего слышно.
Сорвав контратаку, противник обрушил всю мощь артиллерийского огня на нашщу оборону. Били орудия и мортиры большой мощности. Земля гулко дрожала. В небе появились бомбардировщики. Громовое эхо раскатилось по горным долинам, и над всей обороной снова поднялись серые тучи пыли и дыма. Было ясно, что немцы решили пробивать себе путь именно на участке 172-й дивизии.
И вот в наступление перешла вражеская пехота. Наши артиллеристы встретили ее дружным огнем. Первая цепь немцев через несколько минут заметно поредела, но за ней появилась вторая. Короткими перебежками гитлеровцы приближались к нашим позициям. Вскоре показались и танки.
Натиск противника все усиливался. На фронте 79-й бригады и 172-й дивизии, как - потом выяснилось, вела наступление ударная группировка в составе 132, 24 и 50-й вражеских пехотных. дивизий, пополненных за ночь отдельными пехотными полками из резерва корпуса. Устоять перед такой мощью нашим обескровленным подразделениям было чрезвычайно трудно. И тем не менее они защищались упорно, стойко, поистине героически.
Уже десятки подбитых танков пылали перед нашим передним краем. А пехоту рассеяли метким огнем артиллеристы.
Первая атака врага на всем участке дивизии была отбита. Мы с облегчением вздохнули. С обеих сторон затих на некоторое время огонь. Но надолго ли? Мы были уверены, что это лишь короткая передышка. И действительно, не прошло и часа, как с новой силой на нас обрушились авиация и артиллерия.
И вот повторная атака врага.
К переднему краю, стреляя на ходу, снова ползли танки с крестами на броне. За ними бежали
