задача армии и как она решается.
После рассмотрения наших наметок решения и плана действий войск армии при выполнении новой задачи генерал Варенников сказал, что указания командующего фронтом на действия армии нами поняты и решаются правильно.
Поскольку для создания в ходе наступления огня требуемой плотности в армии не хватало артиллерийских средств, командарм настойчиво просил фронт выделить армии добавочное артиллерийское усиление. Но генерал А. И. Еременко не мог выполнить нашу просьбу из-за все еще ограниченного количества артиллерийских средств. Он лишь принял решение передать в нашу армию несколько артиллерийских полков РВГК{78}, но только после использования их в период огневой подготовки на участке 57-й армии. По этой причине время перехода в наступление нашей армии было определено на несколько часов позже, чем 51-й и 57-й армий.
При подготовке операции исключительно большое значение придавалось ее скрытности.
К начальной стадии разработки плана операции в армии, кроме меня и начальника оперативного отдела полковника Г. С. Лукина, никто не привлекался. Все основное содержание операции, а также расчеты сил и средств были отражены только на картах командарма и начальника штаба. Категорически запрещалось вести переписку и телефонные переговоры с вышестоящим командованием по вопросам, относящимся к операции. Они излагались при личной встрече и только тем лицам, кто мог решить данный вопрос, при этом не делалось никаких намеков на предстоящее наступление.
Любые передвижения войск и техники проводились только в ночное время по графику, тщательно разработанному в армии. Нужно сказать, что в условиях голой степи южнее Сталинграда и близости Волги требовались продуманные способы маскировки, тщательный и жесткий контроль за исполнением графика.
Система мероприятий, проводимых Ставкой, командованием фронтов, армий и соединений, позволила скрытно сосредоточить ударные группировки и ввести в заблуждение немецкое командование. Оно ничего не знало о месте, времени наступления и силах, которыми будут нанесены удары. Таким образом, была обеспечена полная внезапность перехода наших войск в контрнаступление.
10 ноября 1942 года на командном пункте 57-й армии в Татьяновке Военный совет Сталинградского фронта проводил совещание с командующими 64, 57 и 51-й армий и с командирами 13-го и 4-го механизированных и 4-го кавалерийского корпусов. Прибывшие туда представители Ставки генерал армии Г. К. Жуков и генерал-полковник А. М. Василевский заслушали решения командармов и командиров корпусов, уточнили вопросы взаимодействия и готовность войск к наступлению.
План наступления 64-й докладывал командарм М. С. Шумилов.
- Принятое решение и установленный порядок взаимодействия в армии и с соседними пятьдесят седьмой и шестьдесят второй возражений не вызвали... Г. К. Жуков и А. М. Василевский особенно тщательно рассматривали и согласовывали действия эшелона развития при встрече с ударной группировкой Юго- Западного фронта и по созданию внешнего фронта, - сообщил командарм. Второй важной проблемой, интересовавшей представителей Ставки, было политико-моральное состояние войск, готовность их к переходу в наступление и к разгрому врага. Зная о боевых качествах всех дивизий и полков армии по предыдущим боям, большом подъеме и высоком духе всего личного состава, я с уверенностью доложил, что войска армии к наступлению готовы. Сказал и о том, что порядок наступления и вопросы взаимодействия войск, танков и артиллерии отработаны практически на местности с командирами дивизий и полков...
Да, генерал М. С. Шумилов имел все основания так сказать о воинах своей армии.
Только теперь, после информации командарма о совещании в штабе фронта, я впервые понял, что готовится грандиозное контрнаступление советских войск.
* * *
Известно, что готовность к наступлению определяется многими факторами, в том числе и материальной обеспеченностью частей. Непосредственно за нашей армией была Волга. В условиях рано начинавшихся заморозков обеспечить всем необходимым целую армию - задача очень трудная, но она была решена успешно.
Особо следует сказать о партийно-политической работе. Теперь надо было готовить людей не к обороне, а к наступлению. Сочетались две задачи: добиться высокого морального духа и порыва воинов к полному разгрому врага в наступлении и научить наступательным действиям. И политработники, командиры и парторганизации этого добились. А 14 ноября в частях армии было получено письмо Военного совета Сталинградского фронта к коммунистам. В нем делался акцент на то, что мы, сталинградцы, опаленные пороховым дымом, познавшие горечь отступления и проявившие огромное упорство в обороне, теперь должны громить врага и гнать его с нашей земли.
В войсках глубоко понимали значение предстоящего наступления, люди были полны стремления к решительному штурму вражеских позиций.
Вечером 17 ноября Военный совет армии провел специальное совещание с командирами и политработниками дивизий и полков, чтобы еще раз убедиться в полной готовности частей и соединений к решению поставленных задач. На совещании присутствовали член Военного совета фронта Н. С. Хрущев и заместитель командующего фронтом генерал- лейтенант М. М. Попов.
Вечером 18 ноября 1942 года мы получили сообщение, что наступление 64 -й армии и других войск Сталинградского фронта назначено на 20 ноября.
Мы полагали, что в этот же день начнут боевые действия и войска других фронтов. Но утром 19 ноября узнали, что Юго-Западный и Донской фронты уже перешли в наступление.
В этот день во всех ротах и батареях были проведены короткие митинги, на которых был зачитан приказ Военного совета Сталинградского фронта No 9, где говорилось: 'Настал час грозной, но справедливой расплаты с подлым врагом - немецко-фашистскими оккупантами. Мы отстояли Сталинград. Теперь на нашу долю выпала честь начать мощное наступление'. Выступавшие воины-сталинградцы призывали своих боевых товарищей смелее идти на штурм ненавистного врага. Приказ Военного совета и сообщение о том, что войска других наших армий на Дону уже перешли в решительное наступление, вызвали в душах бойцов высокий наступательный порыв.
Я видел, что и командарм сердцем переживал предстоящее сражение, еще и еще в деталях проверял готовность своих подчиненных к наступлению. Снова в который раз мы просматривали установленный порядок огневой подготовки и вопросы взаимодействия. А порядок был установлен такой: сперва открывала огонь и вела его сорок минут вся артиллерия и 'катюши' М-8. За 5 минут до начала атаки наносили удары гвардейские минометы М-13, 'катюши' и М-31. Их залпы являлись сигналом для танков и пехоты. Кроме того, был установлен сигнал 'Гроза', передаваемый по телефонам. Он должен был повторяться офицерами штаба и телефонистами вплоть до начала атаки. А в батальонах и ротах сигналом к броску вперед являлась серия зеленых ракет.
Вечером мы докладывали в штаб фронта о полной готовности войск к выполнению задачи.
Настала последняя ночь перед наступлением. Стояла какая-то особая тишина, но всюду в частях и подразделениях, на позициях, в штабах и в тылу кипела жизнь. Командиры батальонов, рот, политработники всех звеньев находились среди бойцов в окопах, проверяли их готовность к наступлению.
...Утро 20 ноября. В 8 часов должна была начаться артподготовка. Но в тот день, как и накануне, над сталинградской степью повис густой седой туман, а потом большими хлопьями повалил снег. Над полем боя была плотная завеса. Ни противника, ни соседей не было видно. Командующий фронтом А. И. Еременко, находясь на наблюдательном пункте командующего 57-й армией, позвонил генералу М. С. Шумилову:
- Как видимость у вас?
- Сплошная белая мгла, товарищ командующий, - ответил Михаил Степанович.
- А что думаете о возможности наступления в таком тумане?
- Считаю невозможным... Это сложнее, чем в самую темную ночь: противника не видно, а опасность ударить по своим велика. Да и войска к действиям в таких условиях не готовились. Надо ждать, пока рассеется туман...
- Правильно, - одобрил А. И. Еременко. - Мы с Федором Ивановичем Толбухиным такого же мнения.
Через несколько минут было получено распоряжение: 'Работу в 8.00 не начинать до особого распоряжения'.
После девяти туман стал понемногу таять, а вскоре поступило распоряжение штаба фронта начать артподготовку ровно в 10 часов.
И вот точно в назначенное время загрохотали орудия. Вскоре вся оборонительная полоса противника на глубину 3-4 километра оказалась в огне и дыму. Затем грохнули залпы гвардейских минометов, и тут же соединения 57 -й армии пошли на штурм врага.
Но наши войска в наступление пока не переходили. Мы продолжали вести артиллерийский огонь по высоте 128,2, находившейся перед самым левым флангом армии, чтобы не допустить оттуда ведения противником флангового огня по двинувшимся вперед полкам 57-й армии. А мы наступление должны были начать после прибытия к нам артиллерийских полков РВГК из 57-й армии.
В 13 часов 30 минут в полосе 64-й началась повторная артиллерийская подготовка. Несколько сот орудий, минометов и пусковых установок М-8 ударили по обороне врага. Воздух наполнился грохотом канонады. Особенно выделялись 'голоса' орудий 19-й тяжелой артиллерийской дивизии РВГК генерал-майора артиллерии В. И. Дмитриева. Словно огненный смерч бушевал на земле. Вскоре вступили в действие установки М-13 и М-31.
Создавалось впечатление, что полыхала сама земля. Многие из нас такой эффект массированного удара 'катюш' видели впервые.
С начала пуска эрэсов с
