Но тут, перекрывая его визгливым криком, Женя призвал всех к оружию. И наркоманско-алкогольная толпа сомкнула ряды и двинулась на Леху.
Делать было нечего - надо спасать не только свою собственную шкуру, но и шкурки своих товарищей. Алексей выставил ладонь вперед и попросил у людей только три секунды. Офигевшие, но не желающие расставаться со здоровьем и испытывать боль представители «Гринписа», ОБСЕ и свободные журналисты замерли.
Леха ударом кулака отправил в глубокий нокаут Евгения, пролетевшего после апперкота пару метров и врезавшегося в толпу, подбежал к привязанным к столбу жертвам репрессий, поднял ствол с козлов и начал им размахивать, разгоняя вокруг себя людей. Очень многие попали под удар. И после того, как раздался хруст костей и предсмертные крики, толпа аборигенов бросилась врассыпную, сметая непрогоревшие кострища и подпаливая пятки. Самые смелые оттаскивали раненых, орущих благим матом, несмотря на алкогольную анестезию, и грозились со второго захода выпотрошить Леху.
Повертев над головой дубьем с привязанными к нему пленниками, Простаков положил его обратно в козлы и, тяжело дыша, стал оглядываться. Никого, пустая поляна. Только Витек стоит на коленях и трясется.
- Ты чего? - подошел к нему Леха.
- Да вот, думаю, хорошо, что ты меня не задел.
Илья Муромец взглянул на часы Резинкина.
- До вечерней поверки осталось двадцать минут. Мы не успеем.
Фрол пожаловался:
- Слушай, мы целый день тут привязанные, у меня ноги отекли.
Отлепили пластырь и со рта Глашки. Она тут же завизжала, потом сделала несколько глотков, успокоилась и, наклонив голову набок, замерла.
- Ну вот, у нее, наверное, обморок, - сообщил Леха, похлопав девчонку по щеке; при этом голова ее, свесившаяся в сторону земли, несколько раз дернулась наверх и снова вниз. - Ни фига, ничего не чувствует.
- Давайте по-быстренькому выбираться отсюда!
Послышался топот и матерные крики.
- Это бегут к нам! - Леха подтолкнул Резинкина к дальнему, явно более легкому концу бревна. - Подсаживайся под козлы, поднимай бревно и бежим!
Леха сам взвалил на себя тяжелый конец, тот, ближе к которому были привязаны пленники, и парочка понеслась к лесу, благо с каждым мгновением становилось все темнее и темнее. Резинкин, пробежав метров пятьдесят, кряхтя и пыхтя, сообщил Лехе, что он больше не может. На что здоровый бугай посоветовал забыть «не могу» на ближайшие двадцать минут.
Кое-как они вломились в кустарник, и тут Фрол начал ойкать и материться.
- Вы, уроды, вы мне всю рожу поцарапали ветками!
Глашка присоединилась к нему:
- Осторожнее, придурки! Осторожнее! Вы не представляете, как это больно!
- Лучше бы спасибо сказали, - бормотал Простаков, таща на себе тяжеленную ношу и подгоняя держащегося за хвост столба Витька. - Лягушек живых не наелись, и то хорошо. А то эти французские казни, они мне не по душе. Как думаете, мужики, убил я там кого-нибудь?
- Да не боись, они живучие - наркоманы, проститутки.
- Кого ты назвал проституткой?! - взвизгнула Глаша и тут же получила веткой по башке. - А-а! - воскликнула она.
- Вот-вот, - Леха улыбался в темноте, - не рыпайся и не повизгивай.
Шли быстро.
- Слушай, может, развяжем меня? - предложил Валетов. - А то уж веревки больно кожу трут.
- Молчи, мы должны успеть до начала вечерней поверки. Если облажаемся, нам лейтенант вставит, а ему - комбат. Понял? Из-за тебя, из-за урода, будут все трахаться. Кстати, что вы там делали столько времени? Неужели уйти было нельзя?
Валетов молчал. Резинкин, держа свой конец, начал хохотать. Глаша возмутилась:
- Ну и что тут такого? Ты что, маленький, что ли? Задержались немного.
- Валетов! - Леха все прекрасно понял. - Ты придурок, тебя вообще отвязывать от этого столба не надо!
Продравшись сквозь лесочек, команда спасения выбралась на поляну, где уже были построены все четыре взвода.
И надо же такой херне случиться - Стойлохряков сам приехал проверить, все ли вверенные ему тела в строю. Он лично начал идти вдоль строя русского взвода, придирчиво оглядывая форму солдат.
Так, Простакова нет, уже залет. Разведчики старшего лейтенанта Бекетова, красавцы один к одному, приятно смотреть. И Резинкина нет. Ну, химики…
Вот и конец строя…
На месте последнего, где обычно фиксировался Валетов, стоит столб. К столбу прикручена голая девка. Лицо знакомое. Сиськи через веревки торчат. Смотрит на него, не моргая. А глаза красивые, тоже стоял бы и смотрел. Были бы у нее руки свободны, еще бы и честь отдала. По бокам от столба и немного сзади стоят Простаков с Резинкиным. Поддерживают привязанную даму, чтоб не рухнула.
- Это что такое!! - возмутился Стойлохряков, отступая на два шага назад и обращаясь к Мудрецкому.
Тот лупает глазами, будто в первый раз увидел. Простаков подает голос:
- Извините, товарищ подполковник, - и, не дожидаясь утвердительного ответа, поворачивает столб на сто восемьдесят градусов. - Вот! - он показывает толстым пальцем на маленького мальчика. - Вот Валетов. Рядовой Валетов. Видите, товарищ подполковник? У нас полный состав, все на месте. Он немного веревками перевязан. Как было, так и взяли.
Глядя на столб в конце строя и болтающиеся в воздухе ноги тридцать шестого размера, Стойлохряков раздувал от негодования щеки и ноздри:
- Нет, ты лучше поверни в обратную сторону, я буду на голую девушку смотреть.
Глаша закричала:
- Не имеете права!
- Ну, конечно, - не обрадовался Стойлохряков. - Я здесь на все право имею. Простаков, вращай!
Леха с удовольствием повернул столб в обратную сторону. Солдаты, услышав, что в конце строя, оказывается, стоит не просто столб, а привязанная к нему девка, нарушили порядок, принятый в армии, и стали разглядывать Глашку.
- Ну вы чего! - засуетился Мудрецкий. - Ну-ка встаньте все как положено! Как вас тут учили!
Комбат, увидев сбродность состояния, крикнул:
- Смирно! После отбоя девку от столба отвязать! Рядового Валетова одеть.
- А девку одевать? А Валетова от столба отвязывать? - не понял лейтенант.
- Как тебя зовут? - спросил комбат.
- Так я же Глаша, вы сегодня с утра со мной разговаривали.
- А-а-а, - вспомнил подполковник, - так это вы вдвоем ходили в лагерь к Жанне, а сейчас у столба. Простаков, вращай, - снова на подполковника смотрит Валетов. Молодец, рядовой. С задачей справился. Эк они вас… Лейтенант…
- Так вы же сказали, товарищ подполковник, чтобы все были налицо.
- Какого хрена, лейтенант, ты голожопых мне в ряды ставишь?! Потом не просто голожопых, а парня с девкой, и стоят они с помощью этого столба спиной к спине. А в армии положено, чтобы смотрели друг другу в затылок! И у нас здесь одна шеренга, а не две! Если в следующий раз будете столб в конце строя содержать, так делайте все по уставу! И вообще, у военнослужащего весь срам наружу! А у девки, между прочим… ну-ка поверни, - попросил комбат Простакова, и тот снова повернул Глашку всеми своими прелестями к комбату, - а у девки, лейтенант, тебе уже давно пора знать, срама никакого нету!
- Как нету? - обиделась Глаша, опуская голову вниз.
- Нет у тебя срама! - повторил комбат. - Все, я пошел к другим взводам, а вы давайте тут
