признания официантов. А вот водителям элиты слова еще не давали. Персональные шоферы на это и не пойдут, но остаются еще машины с шашечками.
Вечером Катя позвонила клиентке и предположила, что ближний бой в суде может и отмениться. Стороны вполне способны пойти на мировую, узнав о предстоящем показе телепередачи. Хотя имена названы не будут, но при желании можно установить, кто в тот вечер заказывал машину от ресторана до дома. Супруге боксера идея понравилась. Одно дело, заткнуть рот парочке подружек своей жены, а другое – вмешательство в редакционную политику телеканала. Похоже, Катя неплохо справилась с досудебной подготовкой этого иска.
Что на следующее утро на планерке подтвердила и Валерия Стурова.
– Отличная работа, – сказала она. – Боксер согласен на раздел имущества, если телепремьеру отменят. Думаю, Катя, вам положена премия. А у нас на повестке дня новое дело. Клиент – Михаил Комов.
Что-то знакомое…
– У него сгорел загородный дом. Милиция подозревает поджог, страховая компания не торопится выплачивать страховку. Одним словом, ему требуется квалифицированная юридическая помощь.
Ну конечно же! Михаил Комов – безутешный муж последней жертвы пироманьяка. И он обратился именно в фирму «Горчаков и партнеры». Совпадение? Или эта история просто никак не хочет отпустить Катю?
14
Последняя жертва. Катя много о ней думала. К счастью, она с ней не знакома, как и с первой. И ей не пришлось опять постигать непостижимое, соединяя в одно целое дружескую улыбку и жуткий оскал обугленного черепа. Нет, здесь ее бог миловал. И вообще последний случай как-то выпадал из системы, которую Катя уже почти выстроила: богатый дом, законный муж, ничего сомнительного с моральной точки зрения. Хотя говорят же, что исключения лишь подтверждают правила…
Катя была уверена, что ее это никоим образом больше не коснется. Только если она сама захочет помочь в расследовании. И вот – пожалуйста! Ей даже не придется искать предлог, чтобы подойти к этой женщине и к ее смерти поближе. Не придется всматриваться в бинокль или шпионить из-за угла. Ее муж сам обратился именно в их юридическую фирму.
– Можно мне заняться этим делом? – Катя не стала сдерживать свой энтузиазм на планерке.
– Пожалуйста, – кивнула Валерия.
Остальные помощницы адвокатов, видимо, еще не проснулись после ночных клубов и вечерних свиданий и не просекли, что господин Комов – теперь вполне обеспеченный вдовец.
– Сегодня в четыре часа Михаил Комов придет заключать договор с Горчаковым. Алексея Сергеевича он нанимает как адвоката. А вы, Екатерина, будете ему помогать.
Черт! Сама напросилась. Мэрское дело, теперь вот это. Совместный труд, знаете ли, объединяет даже совершенно разных людей. Так, рабочий и колхозница в едином, прямо-таки стахановском порыве на десятилетия слились на одном постаменте. Хорошо еще, что боксерским разводом занимается адвокат Стурова. Катя предпочла бы сталкиваться с шефом пореже. И дома, и на работе, и на постаменте.
Вернувшись в свой кабинет после летучки, Светик сначала застыла в дверях, перегородив Кате дорогу, как внезапно вырытая водопроводчиками траншея, а потом издала победный вопль, словно наши танки только что вошли в Берлин.
Кате пришлось вытягивать шею и заглядывать ей через плечо, чтобы понять, в чем, собственно, дело. А дело было в букете. Изящные белые розы на столе. Столько, что сразу не сосчитаешь, и лишь приглядевшись, понимаешь, что их одиннадцать. Стильная упаковка, сочетающая нечто, похожее на грубую мешковину, и что-то, напоминающее шелковую ткань.
– Он все-таки без ума от меня! – провозгласила Светик. – И как я могла сомневаться? Словно я какая-нибудь «Мисс Невзрачность» в растянутом свитере и без каблуков! Правда, вчера он так и не позвонил, так что я уже решила послать его на… ну, на хлопковые плантации. Короче, куда подальше. Но сегодня он, похоже, исправился…
Светик радостно понюхала одну розу и достала из середины букета небольшую открытку. И тут же помрачнела. Словно танки вошли не в Берлин, а в Прагу. Во всяком случае, историку Кате пришла на ум именно такая ассоциация.
– Это тебе, – убитым тоном сообщила Светик.
– Мне?! – изумилась коллега.
Хотя кабинет у них действительно один на двоих, так что теоретически… Но вот практически Кате не дарили таких роскошных букетов. Неужели тетя привезла Виталика на экскурсию на Патриаршие, и он понял, что если упустит такой вид из окна, то будет просто лохом, хотя и на «Мерседесе»?
«Кате» – коротко и ясно было написано на открытке, а на обороте несколько стихотворных строчек:
Без подписи. Но вообразить, что Виталик после школы прочел, написал или переписал хотя бы один стих, Катя, как ни старалась, не смогла. Тогда от кого это?
«Любить пленительно одну и ту же… Быть каждой женщине, как муж…»
Это вообще о чем? О том самом, что грызет и кусает Катю последние пару недель?
Тему измены она обсуждала лишь с одним мужчиной. И у него, конечно, хватит образования и на прозу, и на поэзию. А вот знаний самой Кати недоставало, чтобы понять, чьи это стихи. Хорошо бы проконсультироваться со специалистом.
– Значит, говоришь, нужно быть искренней? – Света устремила на подругу задумчивый взгляд.
Роскошный букет, да еще и с романтическими стихами в придачу – это несомненное достижение. Если и не победа в женском забеге к ЗАГСу, то точно серьезная заявка на участие в финале. Пора перенимать опыт.
– Кэт, это плата за откровенность?
– Что?
– Букет.
– Вообще-то я не знаю, что это и откуда, – призналась Катя. – Просто, если требуешь откровенности, самой тоже надо как-то выйти из роли. Так мне кажется.
Но Светик ей не поверила:
– Значит, не знаешь, от кого букет? Или просто скрываешь? Боишься, что уведу? Ладно, не хочешь – не говори.
Кате как раз хотелось об этом поговорить. И даже больше не о цветах, а о стихах. Никогда ею не слышанных, но вряд ли все-таки любительских. Требовалось мнение профессионала. Катя еле дождалась Надежду. После начала учебного года у учителя русского языка и литературы оставалось не так много
