спортивные штаны.
– Мам, мне надо уехать. По работе, – поспешно объяснила Катя.
– Как? Куда?
– Извините, боюсь, это я виноват. Алексей Горчаков, – представился он. – В некотором роде, начальник Екатерины. И нам действительно придется поработать в выходные.
– Ох, Катин начальник! Очень приятно. Конечно, я понимаю. Производственная необходимость, – закивала мама. – Может быть, пройдете? Может быть, чайку?
Катя только усмехнулась. Чаек господин, в некотором роде – начальник, обычно пьет не в давно требующих ремонта кухнях подчиненных, а в собственном ресторане, например.
– Почему бы и нет? – неожиданно заявил Горчаков, взглянув на часы. – Время у нас еще есть.
– Лучше не тратить его на чай из пакетиков, – честно предупредила Катя.
– Мы, конечно, не на Цейлоне живем, – согласилась хозяйка. – Зато блины у нас настоящие, со сметанкой. Не с магазинной, с домашней, я у Марины Семеновны брала.
Одним словом, Горчакова усадили за стол и заставили сметанку продегустировать. К чаепитию присоединился и Катин папа. Долго тряс руку ее начальству, потом выражал уважение на словах:
– На юриста… это ведь сколько учиться надо!
Катя, конечно, своих родителей не стыдилась. Вот когда икрой угощают, потому что взятки берут, – это стыдно. А когда честно пенсию себе заработали и столько лет вместе прожили – это не стыдно, это даже завидно.
Однако Катя каждую минуту ощущала, что Горчакову на их кухне не место. Он здесь как английская королева в колхозе «Заветы Ильича». Впрочем, сам гость чувствовал себя вполне комфортно. Хвалил сегодняшние блины. Обсуждал вчерашний футбол.
– Нам, наверное, уже пора, – Кате пришлось повторить это не один раз, все более нервно поглядывая на часы.
Наконец и Алексей взглянул на свой «Ролекс» и согласился, что действительно пора, было очень приятно познакомиться.
– Кать, у тебя отличные родители, – сообщил шофер своей пассажирке.
– Отличные от ваших? – уточнила она.
– И это тоже, – кивнул Алексей. – Моя мама блины не пекла, у нее фигура. А папа говорил маме, что идет на футбол, а сам шел к своей секретарше.
Катя замерла на своем сиденье, даже ремень пристегнуть забыла. Так просто – о таком сокровенном? Видела Катя его родителей. Очень эффектная пара. Порода, интеллигентность, связи на самом высоком уровне. И много слышала о них от Светика. Разгульные пляжные вечеринки в Ницце и благотворительные концерты классической музыки в Вене. Такое вот сочетание.
– У вашей мамы на самом деле отличная фигура, – не смогла не отметить Катя. – А дело вашего отца достойно продолжаете вы.
Сказала. Осознала. Смутилась. Исправилась:
– Ну, то есть фирму «Горчаков и партнеры» создал он. А вы теперь ею руководите. Династия…
– Дипломатия, – усмехнулся он. – Поищем еще слова на букву «д»?
Ладно, он сам завел на эту тему. Что там Катя говорила в лекции для Светика насчет откровенности?
– Тогда уж лучше словосочетание, – решилась она. – Другая женщина. И вам, и вашему отцу, и Северянину одной всегда мало.
– Как и большинству мужчин, – не смутился Горчаков.
– Что ж, женщинам остается переключить внимание на меньшинство.
– Боюсь, взаимностью оно вам не ответит, – хмыкнул Горчаков.
Да, опять получилось двусмысленно. И вообще странная тема. Но он первый начал. Папа должен любить маму, ну, и футбол. Но уж никак не секретаршу!
Ладно, проехали. Вернее, приехали. На кладбище. И сначала оно не выглядело унылым. Солнце как раз решило подмигнуть осеннему дню из-за туч, деревья уже примерили золото и багрянец. Но стоит сделать пару шагов, как натыкаешься на закрытый гроб, венки, заплаканных женщин, мрачных мужчин.
А еще Катя наткнулась на лохматого, седого старика в мешковатом сером пиджаке «в елочку», который, видимо, как и они, немного опоздал и теперь, прихрамывая, спешил к вырытой могиле.
17
Седовласый, ссутуленный, прихрамывающий – наверное, это просто описание старости. А старомодный пиджак – спецодежда пенсионера. Довольно распространенный портрет. Но для Кати это был фоторобот пироманьяка. Или как минимум человека, бывшего в курсе злодеяний пироманьяка. Он нанял Виталика, чтобы поэффектнее явить миру свою вторую официальную жертву. Он пришел на похороны третьей. Совпадение?
Катя не знала, но на всякий случай решила рассмотреть старика получше, подойти поближе. Подошла и радостно вскрикнула, хотя это было совсем неуместно на кладбище:
– Платон Матвеевич! Неужели вы?!
Никакой это не маньяк. Вернее, мания у него имелась, но совсем в другом роде.
Он прищурился, порылся в памяти и тоже улыбнулся:
– Катенька?! Я-то что, я все тот же. Древности уже не постареют. А вот ты! Где же твои очки? Прозрела, детка? Или просто прекратила умные книжки читать и очки больше не понадобились? Я всегда говорю своим студенткам, что наука – помеха девичьей красоте.
– Я помню, Платон Матвеевич, но после того, как изобрели линзы, число симпатичных студенток у вас резко прибавилось.
– Ну, вообще-то, Катенька, вы мне всегда были симпатичны. Ум, знаете ли, украшает.
– Надо же, где мы с вами встретились…
– И не говорите, это же печаль моя, – вздохнул старик. – Раньше-то у нас было куда более приятное место для свиданий. Когда мне сообщили, что вы больше в архиве не служите, а работаете в какой-то фирме… Фи, все эти ФИрмы, Катенька, вы уж простите меня. Вот какая у вас ассоциация с этим существительным? У меня стойкая одна: фирма-однодневка. А архив – это же на века!
– Может, вы и правы, Платон Матвеевич, но цены век от века растут, – напомнила она. – Это сто лет назад можно было прожить на жалованье в 1 рубль в день и снять дачу с отдельным входом и оборудованной купальней на реке за 50 рублей в месяц.
– Точно, деточка. А чтобы помыться в бане, отдавали всего 10 копеек. С женщин и того меньше брали, видимо, на них грязи меньше, да, Катенька? – хитро прищурился дедушка.
– Нет, Платон Матвеевич, вы же сами нам на лекциях говорили, что скидки дамам – признак не матриархата, а патриархата. Женщинам вообще меньше платили, да и работать они могли разве что гувернантками и модистками. А все остальные находились на обеспечении отцов и мужей. Так что, беря меньше с дам, мужчины на самом деле брали меньше с самих себя.
– Садитесь, Чижова, пять! – рассмеялся бывший Катин преподаватель.
Хотя почему бывший? У таких, как он, всегда есть чему поучиться. В 1945 году ему было всего 18 лет, но он уже успел произвести явно неравноценный обмен: потерял на фронте ногу, но приобрел медаль «За отвагу». Именно костыли привели его в науку. Был бы здоров, отправился бы на завод восстанавливать разрушенное хозяйство или в милицию – ловить банды «черных кошек». И только тем, кто без ног, не стыдно было выбрать сидячую работу: в аудиториях, библиотеках, архивах. Он выбрал историю, и наука об этом не пожалела. Профессор Платон Матвеевич Платонов – автор учебников и научных работ, и по сей день он читал лекции и давал консультации.
Но что он делает на кладбище? Здесь ведь сегодня хоронят явно не ветерана и не боевого товарища. Неужели несчастная супруга бизнесмена Комова тоже была когда-то его студенткой? Она ведь пришла в
