Олин Ричард
И каждый день среда
Ричард ОЛИН
И каждый день среда
Перевод А. Прокофьевой
Эрни выбрал программу и повернул ручку телевизора. Экран осветился и из темного стал голубым. Эрни отхлебнул пива из банки. Был вечер, и Эрни сидел в комнате один.
Появилось изображение; с экрана смотрел Джори.
Его лицо было усталым. Он плохо выглядел.
- Привет, Эрни, - сказал Джори.
Эрни переключил телевизор на другую программу.
- Привет, Эрни, - сказало ему лицо Джори.
Следующая программа: 'Привет, Эрни'. Следующая: 'Привет, Эрни'.
Телевизор принимал пять программ. Когда и по пятой программе Эрни услышал 'Привет, Эрни' и увидел лицо Джори, он пожал плечами, отхлебнул еще пива из байки и сел перед телевизором.
Это случилось в среду вечером. А утро начиналось так.
Проснувшись, Эрни почувствовал себя тоскливо. Он почти всегда чувствовал себя тоскливо. Пустая банка из-под пива и скомканная сигаретная обертка покоились на выключенном телевизоре. Все вечера напролет Эрни смотрел телевизор.
Эрни вздохнул и поблагодарил бога за то, что сегодня среда. Когда он придет сегодня вечером с работы, самое трудное будет уже позади... еще два дня - и выходные. Эрни не знал точно, что он будет делать в выходные - может быть, пойдет играть в кегли, - все лучше, чем сидеть каждый вечер дома.
О, вероятно, он МОГ БЫ хоть изредка выходить по вечерам и на неделе. Некоторые ребята на заводе так и делали. Но те, которые шатались по вечерам, не справлялись со своей работой так ловко, как Эрни. Иногда они опаздывали и выкидывали всякие штучки. Лучше так не делать, благоразумно подумал Эрни. Не стоит, если у тебя хорошая работа - работа, которую ты не хочешь потерять. Нужно быть ловким.
Эрни улыбнулся. Он-то был ловким. Чувство благоразумия, охватывая его, вытеснило тоску.
Эрни взглянул на часы и вылеп, потягиваясь, из постели. Он проспал. У него не было времени даже позавтракать.
Хлопнув дверью квартиры, он со злостью подумал, что не успел завернуть завтрак. Придется поесть в заводской столовой. За еду в столовой надо платать.
Деньги беспокоили Эрни. Всегда беспокоили. Но сейчас деньги нужны ему на выходные, получка будет только через неделю.
Эрни опоздал на двенадцать минут.
Мастер ждал его у часов. Мастер был высокого роста; остатки его рыжей шевелюры по цвету не отличались от кожи нл шее. Такой же красной становилась его физиономия, когда он злился.
Мастера звали Роджерс. Он улыбался, глядя, как Эрни, нервничая, вставлял пропуск в часы. Когда он заговорил, голос его был теплым и веселым.
- Что ж. ДОБРОЕ УТРО, мистер Стамп. Кажется, мы сегодня понежились немного в постельке?
Эрни неуверенно улыбнулся.
- Извините, Роджерс. Я знаю, что опоздал, но я как-тo провозился...
Роджерс весело рассмеялся.
- Ничего, ничего, мистер Стамп. В конце концов, с кем не случается.
-У, угу. Ну, я уже сказал, что прошу прощения и...
Роджерс продолжал, не обращая внимания на его слова:
- Конечно, могут возникнуть некоторые трудности, когда один из сборщиков на конвейере решит, что он себя неважно чувствует сегодня и что ему нужно еще немного поспать, чтобы прийти в себя. Конечно, если вы, мистер Стамп, мастер на третьей линии узловой Сборки, у вас возникает вопрос, удастся ли хотя бы к следующему Рождеству выполнить срочный заказ, который надо сделать за сегодняшнее утро? У вас, мистер Стамп, также возникает вопрос, где один из сборщиков?
Собирается ли он вообще приходить или будет лодырничать до вечера? А также, Мистер Стамп, возникает вопрос; что сказать управляющему? Как сказать ему, что двадцать человек на третьей линии узловой сбoрки простаивают из-за того, что по нелепой случaйности некому вставлять поршневые пальцы? Вы, мистер Стамп, сумеете объяснить ему это так, чтобы он ПОНЯЛ?
Роджер остановился и перевел дыхание. Его лицо начало наливаться краской. Он медленно сказал:
- Вам это не удастся, мистер Стамп. Вам не удастся объяснить ему это так, чтобы он понял. Я только что пытался!
Эрни сглотнул слюну. Он начал торопливо:
- Послушайте, я виноват, я сейчас пойду и...
Роджерс улыбнулся.
- Хорошо бы, мистер Стамп. Мне кажется, на третьей линии скопилась уже масса узлов. Бегите-ка туда быстренько, разберитесь с ними.
Эрни с сомнением покачал головой:
- Вы в своем уме?
Роджерс улыбнулся еще шире:
- В своем ли я уме? Отчего же, правда, меня слегка потрепал управляющий. Но это время от времени случается с каждым мастером. С некоторыми это случается каждый день, но только недолго. А если это случается, то не стоит слишком переживать, потому что вскоре они перестают быть мастерами. А иногда они даже рабочими быть перестают. И им уже больше не о чем беспокоиться, так что пусть вас, мистер Стамп, это не тревожит. Вы на работу на трамвае ездите?
- А? А, да.
- Я так и думал,- Роджерс ласково покачал головой.- Ну так послушайте моего совета, если вы еще раз будете опаздывать, вам стоит сэкономить на трамвае - купить на эти деньги газету.
Эрик неуверенно улыбнулся.
- Ладно. Но зачем?
- Затем, - проговорил Роджерс медленно и без улыбки, - затем, что, если благодаря тебе я еще хоть раз попаду в такой переплет, тебе придется читать объявления о найме! А ТЕПЕРЬ ВАЛИ ОТСЮДА И ПРИНИМАЙСЯ ЗА РАБОТУ!
Так Эрни и сделал.
Все утро он работал в плохом настроении. Во-первых, Роджерс задержал его настолько, что на третьей лийии царила полная неразбериха. Недоукомплектованные узлы валялись на полу вокруг его рабочего места.
Ему приходилось очень быстро вставлять поршневые пальцы и класть узлы на ленту конвейера.
Работавший рядом с ним Бронсевич сказал:
- Эрни, мы никогда с этим не справимся. Где ты был?
И Эрни рассказал ему о стычке с Роджерсом. Рассказывая, он продолжал работать, но чем больше он говорил, тем больше злился: Роджерс был к нему несправедлив. Он спросил Бронсевича:
- Ну как можно спокойно работать, если этот тип вечно измывается над нами?
Бронсевич кивнул: - Пожалуйся на него в профсоюз.
Эрни фыркнул: - Этот номер не пройдет. Он там был казначеем.
- Да, я забыл,-Бронсевич почесал волосатое ухо.Однако, стоило бы его отделать.
- Ух, я бы ему сказал... - Эрни отложил гаечный ключ, чтобы точнее выразить, что он хотел бы сказать Роджерсу, и следующий узел проплыл мимо. Они с Бронсевичем торопливо схватили его.
К несчастью, Роджерс как раз в то время смотрел на них. Он проходил неподалеку. Бронсевич сделал вид, что очень занят работой. Эрни вздохнул миролюбиво.
Но Роджерс тоже был настроен на удивление миролюбиво. Он сказал только:
- Я думал, ты уже выспался, Стамп. Просыпайся, принимайся за дело, - и ушел.
Бронсевич поднял голову.
- Эй! Я думал, ты хочешь с ним поговорить.
- А, заткнись.
