Себа-ханум загадочно улыбнулась.
Гатиба бросила на нее недоверчивый взгляд.
- В чем дело?! Ты почему улыбаешься? Или до тебя не доходит смысл моих слов?
- Не представляю, как мы сможем вызволить Хюсамеддина из тюрьмы?
- Разве тюремные ворота охраняют не мужчины?
- Да, мужчины.
- Так вот: они - мужчины, а ты красивая женщина. Ты все можешь, стоит тебе только захотеть. Словом, мы должны действовать смело и решительно. Неужели мы, разгуливая на свободе, допустим, чтобы Фахреддин повесил нашего сообщника?! Если это случится - позор нам навеки! Ступай и хорошо подумай обо всем, что я сказала тебе. Пока мы здесь, надо спасать Хюсамеддина. Я заберу тебя с собой в Рейское государство. Мы долго не пробудем там. Скоро я опять вернусь в Хамадан. Ты понимаешь, мы с Хюсамеддином щедро оценим твою службу. Кроме того, если мы поможем Хюсамеддину бежать из тюрьмы, мы этим самым залепим Фахреддину хорошую оплеуху. Кызыл-Арслан, увидев его бездарность и неспособность, назначит на его место другого. Что касается награды тебе, ты знаешь: я женщина щедрая!
В пятницу у ворот городской тюрьмы собралась большая толпа женщин. Таков на Востоке обычай: каждую пятницу под вечер приносить заключенным еду, одежду или деньги.
Позже всех к тюрьме пришла женщина в черном чаршафе и попросила караульного передать несчастным заключенным принесенную ею еду. Караульный вызвал своих товарищей, которые сторожили заключенных внутри тюрьмы. Они забрали у женщины еду и ушли.
Женщина осталась ждать, когда ей возвратят пустую посуду.
Караульный с копьем на плече расхаживал мимо нее взад и вперед.
- Скажите, пожалуйста, - обратилась к нему женщина в черном чаршафе, а нельзя ли каждый день приносить еду бедным заключенным?
- Почему же нет?! - ответил стражник. - Если у ханум такое сострадательное сердце, она может приходить ежедневно.
Разговаривая, женщина приподняла край чаршафа, и караульный заметил, что она удивительно хороша. Хотя женщина сейчас же спрятала от него свое лицо, но караульный уже не отходил от нее. Он стоял, опираясь на копье, сверля взглядом ее чаршаф.
Из тюрьмы принесли пустую посуду, женщина завязала ее в скатерть и собралась уходить.
Стражник, не удержавшись, спросил:
- Добросердечная ханум придет опять?
- Да, возможно.
- Приходите почаще. Здесь есть заключенные, у которых кет никого близких. Они существуют лишь на то, что им приносят такие добрые женщины, как вы.
- А много у вас заключенных?
- Много. Но число их постепенно уменьшается.
- Их освобождают?
- О нет! Тем, кто здесь сидит, свободы не видать, как своих ушей. Некоторых отправляют в изгнание, других казнят.
Помолчав немного, женщина со вздохом сказала:
- Да, эти несчастные нуждаются в подаянии. Завтра я опять приду в это же время. Скажите, джанаб, вы один принимаете от женщин то, что они приносят заключенным?
- Вовсе нет. Это делает каждый караульный. Но я хотел бы вместе с уважаемой ханум принимать участие в этом угодном Аллаху деле.
- Ах, какие, оказывается, есть благородные сердца! Если бы все были похожи на вас, джанаб караульный, не было бы никакой надобности в тюрьмах.
- Вы правы, уважаемая ханум, понизив голос, сказал стражник. - В нашей тюрьме сидят редкой отваги люди. В тюрьму бросили всех, кто попался под руки. Сейчас палачи
только и делают, что намыливают веревку да отправляют на тот свет безвинных людей!
- И вам не жаль их?!
- Жаль, разумеется. Но что можно поделать?!
- Вы можете сделать очень многое.
Сунув караульному в руку золотой, женщина попрощалась и ушла.
Она начала приходить к тюрьме ежедневно. Случалось, она являлась дважды: утром и вечером. В непогоду стражники пропускали ее внутрь тюрьмы, где она ждала, когда ей вернут пустую посуду.
Если в этот момент заключенных выводили во двор на прогулку, тюремщики показывали им женщину в черном чаршафе, говоря:
- Вот эта добрая ханум заботится о вас, приносит вам каждый день еду.
Женщина же, проходя мимо заключенных, желала им удачи, и, обращаясь к Аллаху, просила его заступиться за несчастных.
Иногда женщина приносила еду не только заключенным, но и караульным. Кроме того, всякий раз, появляясь в тюрьме, она давала каждому караульному по золотому.
Через несколько дней ей удалось завязать знакомство с мюдиром тюрьмы. Теперь она ждала свою посуду, сидя в его комнате.
Мюдир начал проявлять большой интерес к сострадательной, великодушной ханум, которая была и красива, и богата.
Однажды вечером он спросил у нее:
- Почему вы сами приносите подаяние? Разве у вас в доме нет мужчины, который мог бы сделать это за вас?
- Во-первых, в моем доме нет мужчин, во-вторых, я хочу лично принимать участие в этом угодном Аллаху деле.
- Как?! У ханум нет мужа?
- Был. Когда то мой муж занимал в Багдаде большой пост, служа в войсках повелителя правоверных. Халифу донесли на него, будто он мечтает о независимости Азербайджана, и халиф приказал бросить моего несчастного мужа в зиндан*, где он заболел и вскоре умер. Однако верные люди рассказали мне, что его отравили. Так я осталась одна. Мы живем вдвоем с матерью моего покойного мужа. Старушка вот-вот должна умереть, ей уже за девяносто. Теперь вы понимаете, почему я приношу подаяние вашим заключенным? Мой несчастный муж, умерев совсем молодым, оставил мне большое богатство. Я поклялась потратить его на бедных заключенных.
______________
* Зиндан - тюрьма, темница.
От горестных воспоминаний женщина разрыдалась и, достав платок, стала вытирать мокрое от слез лицо. Ей опять пришлось откинуть с лица чаршаф.
Мюдир поразился ее красоте.
'Что за женщина! - подумал он. - Вдова, красива, как ангел, и к тому же богата! Какое счастье иметь такую добрую и умную жену!'
Женщина собралась уходить, но мюдир, не желая расставаться с ней, задавал ей все новые и новые вопросы:
Наконец ханум сказала:
- На дворе уже смеркается. Свекровь ждет меня и будет беспокоиться. К тому же я слишком долго нахожусь в вашей комнате. Мне неловко утруждать вас. Возможно, в тюрьме есть еще кто-нибудь, кто выше вас по должности. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности.
Мюдир заверил женщину:
- Не думайте об этом. Здесь нет никого, кто бы мог приказывать мне. Тюрьма находится в полном моем распоряжении. Те же, кто выше меня по должности, сами сюда не приходят. Если им надо что-либо приказать мне, они присылают своих людей.
- Что же они вам приказывают? - Да всякое! Кого надо отправить в ссылку, кого - казнить. - А кто дает вам эти приказания?
- Раис Хамадана.
- Как его имя?
