- Запиши все, что сказал этот аскер. Если ты и твои люди встретите женщину, похожую на эту, немедленно задержите ее и приведите ко мне!
Фахреддин не сомневался в том, что Хюсамеддину помогла бежать из тюрьмы Себа-ханум. Но она жила во дворце мелеке, куда он не мог послать своих людей, чтобы арестовать ее. Кызыл-Арслан тоже был против этого, так как арест Себы-ханум во дворце мелеке означал бы, что Гатибу также считают сообщницей Хюсамеддина.
Кызыл-Арслан распорядился тайно схватить Себу-ханум, когда она выйдет из дворца и предать ее смертной казни.
С утра и до вечера сыщики Фахреддина бродили вокруг дворца Гатибы, высматривая женщину с приметами, которые были сообщены им.
Себа-ханум отлично знала, что ее ищут. Ей было известно, что Фахреддин и Кызыл-Арслан приказали схватить ее на улице и бросить в тюрьму. Ей захотелось продемонстрировать перед Фахреддином и Кызыл-Арсланом свою ловкость и смелость. Она решила еще раз показать им свое мастерство.
В то время как люди Фахреддина, расставленные вокруг дворца покойного атабека Мухаммеда, высматривали женщину небольшого роста, в черном чаршафе с зеленой каймой, в расшитых серебром туфлях, Себа, одетая совсем иначе, увеличив с помощью высоких каблуков свой рост, ежедневно выходила в город, стараясь осуществить задуманный план. Часами расхаживая вокруг дома, в котором жил Фахреддин, она искала случай пробраться в его комнату. У нее была мечта: до отъезда Гатибы в Рейское государство нанести Фахреддину еще один удар и получить от мелеке в награду за это много золота.
В полдень, когда муэдзин на минарете при гробнице Исмаила прокричал: 'Аллаху акбар!', из дома Фахреддина вышла женщина, закутанная в черный чаршаф, бормоча вполголоса: 'Аллаху акбар, кабирен кабира...' В руках у нее был объемистый узел с бельем.
Себа-ханум тотчас догадалась, что это прачка, стирающая для Фахреддина. Приблизившись к ней, она поздоровалась и сказала:
- Если бы у вас было время, я свела бы вас к моей госпоже, которая уже давно ищет добросовестную, аккуратную прачку.
- Сегодня и завтра я буду очень занята, - ответила женщина.- Джанаб Фахреддин просил меня как можно скорее вернуть ему белье.
- Когда вы отнесете белье джанабу Фахреддину?
- Мы не договорились точно. Я думаю, послезавтра все будет готово.
- А где я вас увижу?
- Где вам удобно? Я могу прийти туда, куда вы скажете.
- Послезавтра пятница. Вы придете в этот день к гробнице Абу-Даджаны?
- Конечно. Разве можно жить в Хамадане и не прийти в пятницу к гробнице нашего святого?!
- Когда вы там будете?
- Полуденный намаз я хочу совершить у гробницы Абу-Даджаны.
- Там и встретимся. Женщины разошлись.
В пятницу под вечер Фахреддин сидел в своем доме у окна, выходящего на площадь перед арсеналом, предаваясь невеселым размышлениям.
'Опять эта беспутница провела меня! - негодовал он.- Подумать только, в моих руках власть, у меня войско, а она так легко и свободно проникла в тюрьму, умертвила мюдира и помогла бежать изменнику родины Хюсамеддину. Какой позор! Какой стыд!'
Мимо окна по площади шли прохожие.
Вдруг сердце Фахреддина взволнованно забилось: он увидел женщину в черном чаршафе с зеленой каймой. Он бросил взгляд на ее ноги: туфли были расшиты серебряными узорами.
'Себа-ханум!.. - прошептал он. - Да, это она!.. Все приметы сходятся. Теперь-то ты не уйдешь от меня!..'
Выбежав из комнаты, Фахреддин скатился вниз по лестнице к двери, у которой стояли двое караульных.
- Следуйте за мной!.. - приказал он и в этот момент увидел перед собой женщину, закутанную в черный чаршаф, с узлом в руках.
- Уважаемый ага, я принесла ваше белье, - сказала прачка.
- Отнеси его в комнату, я сейчас вернусь! - крикнул ей Фахреддин на ходу и, увлекая за собой караульных, со всех ног, бросился в ту сторону, куда пошла Себа-ханум.
Через минуту он увидел ее.
Себа-ханум шла очень быстро. Это было на руку Фахреддину, так как арест женщины в центре города мог послужить поводом для различных кривотолков.
Когда Себа свернула в переулок у площади Кожевников, он окликнул ее:
- Остановись, фахиша!
Женщина обернулась и, ответив Фахреддину непристойным ругательством, продолжала свой путь.
- Я тебе говорю, потаскуха! - воскликнул Фахреддин в гневе.- Теперь-то ты не уйдешь от нас!
Женщина нагнулась и, подняв с земли камень, замахнулась на преследователя. Фахреддин успел схватить ее за руку. Как и говорил караульный, на пальцах у нее были три дорогих
перстня.
- Это она! Хватайте ее! - приказал Фахреддин аскерам.
Те набросились на женщину, которая начала яростно отбиваться. Чаршаф соскользнул с ее головы и Фахреддин остолбонел: перед ним стояла женщина лет пятидесяти, кривая на один глаз, с изрытым оспой лицом.
- Умоляю вас, ханум, извините нас... - растерянно пробормотал Фахреддин. - Мы вовсе не насильники! У нас и в мыслях не было... Мы ищем преступницу... Приметы, которые нам сообщили, сбили нас с толку...
Извинения мало утешили оскорбленную женщину. Она расплакалась, приговаривая:
- Будь ты проклят, падишах Тогрул! Да превратится в гроб твой трон! Среди бела дня в твоей столице пришлые аскеры оскорбляют невинных женщин, обзывают их непристойными словами. Какая я вам фахиша?! Я в матери гожусь вам, бесстыдники! Я заставлю вас пойти со мной к кази. Или вы докажете, что я фахиша, или пусть он засадит вас в тюрьму за оскорбление невинной женщины!
Как Фахреддин ни извинялся, ему не удалось успокоить рассвирепевшую ханум. Наконец она удалилась, осыпая его бранью и проклятьями.
Фахреддин, сконфуженный, поплелся к себе домой. Пот градом катил с его лица.
Войдя в свою комнату, он увидел странную картину: его сундук был взломан и опустошен. Исчезли деньги, драгоценности и важные государственные бумаги. Вор забрал также все, что было в комнате из его одежды.
На подоконнике лежал небольшой узел. Фахреддин, нетерпеливо развязав его, увидел, что он набит женскими платьями и другими предметами женского туалета.
Фахреддин оторопел. Только сейчас он начал догадываться, что женщина с узлом в руках, которую он встретил у двери своего дома, вовсе не была прачкой.
- Скорей, скорей, не теряйте времени! - крикнул он аскерам - Догоните ту рябую ведьму, которая только что поносила нас! Она специально надела чаршаф с зеленой каймой и расшитые серебром туфли, чтобы выманить нас из дома!
Стражники бросились к площади Кожевников, но поиски их не увенчались успехом. Они видели много женщин в черных чаршафах, но увы, ни на одном из них не было зеленой каймы.
Когда аскеры ушли, Фахреддин еще раз осмотрел оставленное ему на память женское белье и обнаружил в нем записку:
'Мы могли бы умертвить тебя, почтеннейший раис, подмешав яд в твою еду, но не пожелали сделать этого. Мы пощадили тебя, так как считаем, что ты ни в чем не виновен. Пусть сегодняшнее происшествие послужит тебе предостережением. Если ты в скором времени не уберешься из Хамадана, мы приговорим тебя к смерти и приведем приговор в исполнение.
Пойми, иракцы не допустят, чтобы какой-то азербайджанец командовал в Хамадане, под самым их носом!'
