Политика не их. удел. Они ушли, не став добиваться провозглашения велиахда Абубекра падишахом.
Приближаются священные дни новруз-байрама [новруз-байрам - праздник нового года по древнеиранскому календарю, символизирующий приход весны]. Весенняя, полная волшебства, природа Экбатины ждет прекрасную мелеке, чтобы набросить на ее благословенные плечи мантию, сотканную из белых цветов.
Мое несчастное сердце, истерзанное неприятностями последних месяцев, возрадуется лишь тогда, когда великая и прекраснейшая мелеке сядет вместе с нами за праздничную скатерть в день новруз- байрама.
События благоприятствуют осуществлению законных требований мелеке.
Я мечтаю, чтобы праздник новруз-байрам совпал с праздником наших сердец. В этот день Гатиба-хатун будет провозглашена полноправной мелеке и станет моей женой.
Посольству, посланному к уважаемой мелеке, предоставлены неограниченные полномочия. Фирман, утверждающий сына мелеке наследником престола, будет подписан мной и уважаемоймелеке.
Тогрул. Хамадан'.
Содержание письма Тогрула стало известно Гатибе еще до того, как она получила его: Захир Балхи через своего гонца сообщил ей о беседе с султаном и принятых ими решениях.
Более того, Гатиба и Захир Балхи уже заранее определили будущие границы салтаната. По тайному соглашению, заключенному Гатибой с хорезмшахом Алаэддином Текишем, Рейское государство полностью отходило к Хорезму; взамен этого, султан Текиш обещал признать сына Гатибы Гютлюг-Инанча наследником султанского престола.
Слухи о том, что Гатиба, еще не приехав в Хамадан, уже начала вести с Захиром Балхи переговоры, имеющие отношение к судьбе салтаната, дошли до Тебриза и не могли не встревожить велиахда Абубекра. В случае провозглашения Гатибы полноправной мелеке империи, а ее сына Гютлюг-Инанча наследником султанского престола, он оказался бы в смешном, двусмысленном положении. Поэтому Абубекр за месяц до новруз-байрама вместе со своей молодой женой Талиой и матерью Гёзель уехал из Тебриза в Северный Азербайджан.
Узнав об этом, султан Торгул немедленно приехал в Тебриз, куда через несколько дней пожаловала и Гатиба. Сюда же съехались их многочисленные друзья и сторонники.
Когда до новруз-байрама осталось две недели, султан Тогрул отправил во все подвластные ему земли и государства фирманы с требованием прислать ко дню новруз-байрама в Тебриз посольства для участия в свадебной церемонии и поздравления падишаху и его мелеке. Кроме того, эти представители народов салтаната должны были одобрить фирман, провозглашающий Гютлюг-Инанча велиахдом.
В Тебризе заканчивались приготовления к великому торжеству. Из всех земель и государств уже прибыли представители. Не приехало лишь посольство от Северного Азербайджана.
Это обстоятельство встревожило Гатибу больше, чем самого султана Тогрула. Она потребовала, чтобы в Северный Азербайджан был срочно послан гонец с фирманом, повелевающий немедленно направить в Тебриз представителей Северного Азербайджана.
В Гяндже созвали мюшавирэ, на котором Фахреддин выступил против того, чтобы представители Северного Азербайджана поехали в Тебриз. Однако большинство участников мюшавирэ не поддержало его, считая, что отказ участвовать в празднике новруз- байрам мог обидеть тебризцев, а при известных обстоятельствах даже привести к разрыву дружбы между Северным и Южным Азербайджаном.
В своем фирмане Тогрул настаивал, чтобы послами на празднество в Тебриз прибыли поэт Низами и герой Арана Фахреддин. На мюшавирэ было решено, что они и поедут в Южный Азербайджан, однако их должно сопровождать небольшое войско, так как стало известно, что из Рея и Хамадана в Тебриз прибыли отряды иракских и персидских всадников.
Жители Тебриза устроили торжественную встречу посланцам Северного Азербайджана.. Многотысячная толпа за несколько часов до их прибытия пришла к берегу Аджичая. Здесь были и городская знать, и интеллигенция, и простые люди. Всем хотелось увидеть знаменитого поэта и прославленного героя Азербайджана.
Ликование тебризцев выводило из себя Гатибу. Она вспоминала свой недавний приезд в Тебриз, когда ее тахтреван следовал к дворцу велиахда Абубекра под свист и улюлюканье уличных мальчишек. Тем не менее она распорядилась сделать все, чтобы представители Северного Азербайджана во время своего пребывания в Тебризе ни в чем не нуждались.
Впереди и позади тахтревана, в котором, находились Низами и Фахреддин, ехали отряды азербайджанских всадников.
Низами попросил прежде всего доставить его на кладбище поэтов в квартале Сурхаб.
В окружении многотысячной толпы пеших тебризцев тахтреван Низами и Фахреддина подъехал к знаменитому кладбищу.
Низами, выйдя из тахтревана, разыскал гробницу Хагани. Он долго стоял у надгробного камня, скорбно потупив голову, затем легонько ударил по нему ладонью и тихо позвал:
- Эфзалэддин, ты слышишь меня? - Из глаз его скатились две слезинки и, скользнув по щекам, упали на землю.
Он прочел касиду, написанную на смерть Хагани.
Посетив гробницы некоторых других поэтов, ученых и философов Востока, которых он знал при жизни или ценил по книгам, Низами покинул кладбище.
Вечером Гатиба вызвала к себе Хюсамеддина под предлогом узнать, как проходит подготовка к торжеству.
Ему пришлось более получаса сидеть в коридоре, дожидаясь, когда из ее комнаты, уйдут мастерицы, шившие для мелеке новое платье к новруз- байраму.
Когда он вошел к ней, она стояла перед большим зеркалом, разглядывая свое новое одеяние. Голова ее была украшена короной мелеке, усыпанной крупными алмазами, ослепительно сверкавшими в свете множества горящих свечей.
- Подойди ко мне ближе, мой дорогой! - пропела Гатиба сладким голосом, обернувшись к Хюсамеддину. - Мы оба с тобой так устали! Злая судьба наказала нас, но мы были стойки
и упорны, и нам, наконец, удалось устранить все преграды на нашем пути. Близка наша победа! Скоро мы отпразднуем с тобой первый день нашего счастья. Я верна моей клятве, которая будет исполнена в самое ближайшее время. Подойди ко мне и поклянись вот этими губами, что и ты будешь до конца верен своей клятве! .
Обвив руками шею Хюсамеддина, она припала губами к его губам.
Хюсамеддин, распаленный лаской мелеке, хотел увлечь ее за собой на тахту, но она, ловко вырвалась из его объятий.
- Мой храбрый сардар, мой возлюбленный, остальное... завтра вечером!
Хюсамеддин не поверил своим ушам. 'Что я,слышу?! - подумал он. - Мелеке сказала: 'Завтра вечером!'. 'Я не могу ей верить, она снова,что-то замышляет. Но что? Наверно, ей опять нужен палач. Палач - это я!'
- Садись, мой милый, - прервала Гатиба его тревожные мысли. - В твоем сердце не должно быть места сомнениям, колебанию, страху и мукам совести! Забудь о них! Сядь, и давай поговорим о нашем счастье. Пора, пора уже думать о нем! Счастье раскрыло свои объятия и зовет нас к себе. Перед нами последняя и самая большая преграда. Да, самая большая! Но преодолеть ее будет очень просто. Когда она останется позади, мы попадем прямо в объятия нашего счастья. Мы много выстрадали на пути к нему и очень многое сделали для сближения с ним. Осталось приложить последнее усилие. Пойми меня, милый, преодоление последней преграды - дело всего нескольких минут!
Хюсамеддин печально вздохнул.
- Да, мелеке, - сказал он, - преодоление последней преграды - дело всего нескольких минут. Завтра будут отпразднованы два праздника: первый новруз-байрам, второй - ваша
свадьба с султаном Тогрулом. Кази прочтет брачный договор, и мелеке в определенный час отправится в опочивальню падишаха. То, что там произойдет, действительно, как изволила сказать мелеке, - дело всего нескольких минут! Хюсамеддин зло рассмеялся.
Гатиба тоже усмехнулась.
- Хюсамеддин! Если бы я всегда следовала твоим советам, ты бы давно уже болтался на виселице. Согласись, я не только прощала тебе твои ошибки, но и защищала тебя от твоих врагов. Я была твоим ангелом-хранителем. Сегодня ты, как всегда, ошибаешься. Завтра ты, Хюсамеддин, ляжешь ко мне на грудь, а султан Тогрул ляжет в могилу!
Однако обещания Гатибы не рассеяли сомнений сардара.
Чувствуя это, она подсела к нему на тахту и, понизив голос, сказала:
- Мой раб Марджан посвящен в это дело...
- В какое дело?!
- В наше дело, от которого зависит твое и мое счастье. Я имею в виду Тогрула... Ты понимаешь?!
- Ничего не понимаю, мелеке. При чем здесь Тогрул?
