пушек большого и малого калибра. Я узнал, что многие орудия поставлены только для виду, так как на каждое дальнобойное орудие приходилось всего по 35 снарядов.
Во всяком случае окопы у Гёй-мечети, Маралан и все другие окопы показались мне хорошо укрепленными и надежными. Это подтвердили и Багир-хан, и Саттар-хан.
- Окопы устоят, - сказал Саттар-хан, - только нужно постараться, чтобы защищающие их люди были также стойки!
Осмотрев окопы, мы вернулись.
Вечером, за ужином, Саттар-хан, вспоминая о встрече с Багир-ханом, сказал:
- Это неисправимый человек.
РАХИМ-ХАН
Рахим-хан Джелабянлы торжественно въехал в Тавриз. Со своим войском он занял известный в Тавризе сад 'Сахиб-диван'.
С первого же дня его прибытия реакционное движение в Тавризе усилилось. Даже некоторые руководители революции подпали под влияние реакции Рахим-хана, ставшего во главе тавризской контрреволюции; реакционеры называли его не иначе, как 'спасителем'.
Сотни агентов контрреволюции, проинструктированные в царском консульстве, на все лады прославляли Рахим-хана, тем самым помогая усилению черной реакции. Население толпами шло к Рахим- хану на поклон. У входа в сад 'Сахиб-диван' собрались тысячи людей, чтобы лицезреть 'спасителя'. Фанатичная толпа беспрестанно славила аллаха и Магомета, ожидая выхода Рахим-хана.
За несколько дней сад 'Сахиб-диван' превратился в место для паломничества, сотни торговцев расположились здесь со своими лотками и всевозможными товарами.
Никто не сомневался в том, что карадагский герой в скором времени займет весь Тавриз, поэтому, еще до вступления Рахим-хана в Тавриз, над многими домами были вывешены белые флаги. Белые флаги вывесили даже те, кто всего три дня тому назад участвовал на стороне революции.
Семьдесят процентов членов Энджумена перестали посещать заседания. Получая повестки, они, обычно, прикидывались больными, как будто за несколько дней членов Энджумена поразила эпидемия.
Гаджи-Мехти, 'отец нации', заперся у себя и не выходил из дому.
Все были охвачены страхом. В городе уже не было видно прежнего оживления. Обычно разгуливавшие по улицам вооруженные люди куда-то скрылись. Улицы опустели. В переполненных мечетях, как это бывало в тяжелые дни испытаний, народ совершал намаз и усердно молился...
Окружение Саттар-хана значительно поредело, с ним остались наиболее верные и готовые ко всяким жертвам сыны революции.
Несмотря на это, Саттар-хан не терял самообладания и не падал духом. К изменникам он относился с презрением. Даже в эти критические дни он держался победителем. Видя, что сардар не теряет надежды на победу, кавказцы верили, что он еще сыграет в революции серьезную роль.
Вместе с четырьмя товарищами я вышел от Саттар-хана и направился к Маралану и Гёй-мечети для выяснения положения. Встретившийся нам сын Тахмины-ханум, Гасан-ага, остановил нас на полпути:
- Не ходите дальше...
- Почему?
- Карадагцы заняли Маралан и Гёй-мечеть, и сейчас там идет погром, сообщил он и прибавил, что Нина ищет меня по срочному делу.
Мы пошли обратно. Я спешил к Нине.
'Как же случилось, - думал я по дороге, - что Багир-хан, все время твердивший 'мы все знаем', с такой. легкостью очистил свой фронт?' Я чувствовал, что здесь сыграла роль чужая рука.
Перестрелка прекратилась. Это еще больше усилило мои подозрения.
Я застал Нину в сильном волнении. Губы, ее были совершенно белы. Она бросилась ко мне и, дрожа от страха, сказала:
- Идите скорее к Саттар-хану и позаботьтесь о своей судьбе!..
- Что случилось?
- Багир-хан сдается.
- Этого не может быть, Нина!
- Верьте мне. Сейчас купеческие старосты Гаджи-Ибрагим и Гаджи-Мухаммед с несколькими почетными лицами находятся в консульстве. Консул послал Багир-хану русский флаг в знак того, что царское правительство берет его под свое покровительство. Такой же флаг приготовлен и для Саттар-хана. Багир- хан собрал все оружие своего района и сдал в консульство.
Я поблагодарил Нину и поспешил к Саттар-хану. Сардар не хотел верить моим словам:
- Я не могу поверить! Салар не способен на такую, измену.
В этот момент у ворот остановился фаэтон русского консула. Узнав, что консул хочет видеться с сардаром, мы перешли в другую комнату. Саттар-хан говорил с консулом через переводчика.
Мы услыхали через дверь только эти слова Саттар-хана:
- Я очень благодарен вам, но с меня достаточно и знамени революции!
Консул уехал ни с чем.
Во дворе штаба ожидали семь вооруженных всадников. Тут же держали оседланным белого коня сардара.
Бывшие со мной товарищи собирались уходить, но я остановил их:
- Не уходите... Сегодня случится нечто очень важное.
Мы еще не кончили говорить, как увидели Саттар-хана во дворе. На нем было, как всегда, четыре патронташа; против обыкновения он навесил и шашку.
Мы не догадывались, зачем ему понадобилась шашка.
Саттар-хан вскочил на коня и громко сказал ожидавшим его всадникам:
- Ломать и выбрасывать белые флаги, рубить всех, кто будет защищать белые флаги.
Саттар-хан вынул шашку из ножен и, пришпорив коня, поскакал на улицу; за ним понеслись всадники, также обнажив шашки.
НАСТУПЛЕНИЕ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ
Не легко нам было отбивать бесконечные атаки карадагской конницы, ослепленной первой легкой удачей. Они налетали на нас, не обращая внимания на оглушительно взрывающиеся ручные гранаты, но все же в конце концов вынуждены были отступить с большими потерями.
Непривычные к боям лошади карадагцев пугались взрывов и в ужасе кидались в нашу сторону, неся своих седоков. Таким образом, мы получили много пленных. Положение все еще продолжало оставаться крайне тяжелым, так как массы не верили в победу революции.
Средние слои населения, раньше поддерживавшие революцию, припрятались в своих домах и сеяли панику. Саттар-хан лично бывал на позициях и участвовал в боях, чтобы поднять настроение сторонников революции...
Этой ночью мы были в окопах Маралан и Гёй-мечети. Сообщение о восьми всадниках, ломавших белые флаги, а главное, рассказы очевидцев о Саттар-хане, скакавшем по улицам Тавриза с обнажённой шашкой, смутили Багир-хана, уже принявшего царский флаг. Со вчерашнего дня он припрятал этот флаг и снова занял свои окопы.
Но Багир-хан, уже сдавший часть оружия в консульство, был слишком слаб, к тому же его военная организация, услыхав о его сдаче, сама собой распалась.
Несмотря на это, он все же упрямо отказывался от помощи, говоря:
- Я сам защищу свои позиции!
В сегодняшнем бою отличились своим мужеством кавказцы, особенно бакинские рабочие, умевшие применять все способы защиты.
Бои продолжались до одиннадцати часов ночи. С позиции я прямо пошел к Нине узнать, что нового в консульстве и какое впечатление произвел на консула поступок Саттар-хана.
Она ждала меня.
- Герой ваш - настоящий герой, - были первые ее слова. - Будь возможность, я расцеловала бы ему руки, расцеловала бы копыта его белого коня. В консульстве нет других разговоров, только и слышишь: 'на белом коне, восемь всадников'... Вот еще, возьмите эту телеграмму.
Нина передала мне телеграмму, переведенную на русский язык. Она гласила:
'Тени аллаха на земле, великому хагану, султану, сыну султана, Шахин-шаху Ирана, Мамед-Али-шаху
