роты' на этом страшном фоне позируют фотографу.
Все эти снимки публикуются из номера в номер под заголовком: 'Мы не забудем, отомстим!'
* * *
Передовая статья в сегодняшнем номере озаглавлена 'Харьков, Орел, Старая Русса'. Начинается она так:
'Мы знали их свободными и красивыми, многолюдными и трудолюбивыми. Немцы превратили их в мрачные кладбища, в место пыток, в ад, где томятся бледные тени живых существ...' А далеко не полную картину того, что происходит в этих городах, да и в других районах, раскрывают корреспонденции, которые были напечатаны в последних номерах газеты: 'Что происходит в Орле', 'В Старой Руссе', 'В оккупированном Витебске', а также статьи начальника политуправления Юго-Западного фронта С. Галаджева 'Что происходит в оккупированных областях Украины', Н. Каротамма 'Эстония под пятой оккупантов', украинского писателя Миколы Важана 'Харьков борется'...
В этих статьях разные факты, разные события, но в одном они схожи: злодеяниям гитлеровцев нет меры и нет предела.
Есть в передовой и строки, рассказывающие о сопротивлении захватчикам:
'Стон стоит над нашими городами, изнывающими под немецким разбойничьим гнетом. Но сквозь этот стон прорывается песня борьбы. Советские люди никогда не склонят свои гордые головы перед мечом завоевателя. Взлетают на воздух немецкие казармы. Партизанские пули поражают немецких летчиков у ворот аэродрома. Мирные горожане берутся за оружие, чтобы отомстить палачам за кровь и слезы своих близких, за муки родного города, за поруганную землю отцов...'
Хочу подробнее рассказать и о недавнем выступлении известного украинского писателя Миколы Бажана. Его статью 'Харьков борется' передали в Москву по военному проводу, когда полосы уже верстались. И все же мы успели поставить ее в номер. Была у меня и личная причина, о которой сквозь дымку времени я вспоминал. На Харьковщине прошла моя комсомольская молодость. В Харькове, в 1921 году, после возвращения с гражданской войны, я, как представитель губкома комсомола, служил в должности помощника командира корпуса по работе среди допризывников и постоянно гарцевал на резвом коне. Учился в Харьковской губсовпартшколе. Позже в столичном Харькове работал инструктором ЦК КП(б) У, а в начале тридцатых годов, будучи начальником политотдела МТС, входил в состав Харьковского обкома партии. Словом, как говорится, знал каждый камень этого города. То, о чем писал Бажан, была и моя боль, и мой гнев. Но, главное, хотелось, чтобы скорее, завтра же все узнали о том, как страдает и борется непокоренный Харьков.
Микола Бажан рассказывал, как город встретил немецко-фашистских захватчиков:
'Израненный, захлебывающийся собственной кровью зверь вполз на широкие улицы, гулкие площади большого города. Немцы думали здесь зализать свои раны, отдыхать и выжидать. Но Харьков был мрачен. Он был тих. Эта тишина ужасала. Город стоял над немецким врагом грозным, непреклонным, несдавшимся. Солдаты в зеленых шинелях, выставив вперед свои автоматы, заходили в пустые цеха колоссальных заводов. Серыми холмиками торчали бетонные основания станков. Станки были вывезены. Солдаты врывались в длинные коридоры, в светлые залы огромных зданий. Ветер гнал по паркету черный пепел сожженных бумаг. Людей не было. Люди ушли'.
Это начало статьи. А дальше факты и цифры, цифры и факты. Но каждый факт, каждая цифра вопиет: '...На улицах, Харькова на балконах повешено 116 советских людей...'; 'В первые дни фашистами было расстреляно около 14 тысяч человек...'; 'Приказ выселяет из Харькова всех жителей, поселившихся там с 1936 года, и десятки тысяч людей изгнаны из города в морозную, воющую метелью степь...'; 'Харьков голодает...'
Но непокоренный город сражается. Мирные жители становятся грозными мстителями. 'Из большого дома на площади Тевелева выходил, выпятив грудь и презрительно оттопырив нижнюю губу, величественный генерал. Он спешил пройти к своему автомобилю... Но не успел. Прогремел выстрел. Генерал грохнулся затылком о тротуар. Какая-то молоденькая девушка бросилась бежать, не выпуская револьвера из рук. Генеральские телохранители, завопив, погнались за ней. Девушка была поймана и убита на месте... Великий город украинского народа борется, он мстит, он ждет. Час его освобождения близок'.
Об этом в ту пору мечтали все...
* * *
О Старой Руссе пишет Александр Поляков:
'Мы подошли к городу вплотную, очутились под самыми его стенами. С наших позиций он хорошо был виден. Что там, в городе?..'
Чтобы дать ответ на это, Поляков провел целую 'операцию'. Просмотрел в разведотделах трофейные документы, письма, найденные у убитых немцев, переговорил с десятками крестьян пригородных сел и наших бойцов, вырвавшихся из плена. Много материалов доставили ему партизаны, в том числе тот самый Иван Грозный, который провел наши части по льду к городу. Статья напечатана в сегодняшнем номере газеты, а над ней - те самые пять снимков повешенных жителей на улицах города.
Не удается гитлеровцам покорить советских людей. Поляков рассказывает о таких эпизодах: 'Пройдите по улицам. Вы увидите группу людей возле немецкого объявления. Подойдите поближе. Рядом с немецким приказом наклеена подпольная газета старорусского райкома партии 'Трибуна'. Именно ее-то и читают горожане. Приблизится полицейский - переведут глаза на объявление. Вот и поймай их за чтением недозволенной литературы! 'Мы немецкий приказ читаем!'...'
Кстати, когда Поляков появился в редакции, мы преподнесли ему подарок его книгу 'В тылу врага', изданную в Лондоне. Книга иллюстрирована многочисленными фотографиями, дающими английскому читателю представление о людях и боевой технике Красной Армии. Книге предпослано предисловие советского посла в Лондоне И. М. Майского: 'Среди многих других рассказов, появившихся о войне, дневник Полякова выделяется, как наиболее живой и яркий. В широком смысле он может служить ценным пособием для уяснения стратегии и тактики, которые должны применяться для борьбы против гитлеровской стратегии окружения...'
И в заключение Майский пишет: 'Я читал и был потрясен дневником Полякова. Этот рассказ о героях, несомненно, явится одним из мастерских литературных произведений о нынешней войне...'
Майский как бы предугадал то, что напишет позже Алексей Толстой о Полякове. В своей статье 'О литературе и войне' он назвал произведение Александра Полякова доказательством того, что литература военных дней 'круто идет на подъем'.
Мы порадовались, что очерки Полякова, печатавшиеся у нас летом прошлого года, получили такой резонанс в стране союзника, и горячо поздравляли его: чувствовалось, что в талантливом журналисте созревает писатель...
Появился у нас новый автор - поэт Перец Маркиш. Сегодня принес стихи 'Раненому красноармейцу'. Очень сильное слово о тех, кто в боях за родину пролил свою кровь:
...К тебе спешат ручьи смывать кровавый пот,
И ветер с гор несет желанную прохладу,
А к ранам вся страна любовно припадет,
Как мать прильнуть к младенцу рада...
На белой марле алых два пятна,
Так часом утренним снег на вершинах рдеет.
О, не забудет никогда страна
Тебя и подвиг твой, красноармеец!..
'Маленькие герои' - так называется письмо в редакцию, присланное с Северо-Западного фронта военфельдшером В. Лысенковой:
'В 12 часов ночи на сельской улице, где стояла наша часть, появилось четверо саней. На улице послышался детский голосок. Когда я подошла к саням, ко мне подбежал мальчик.
- Кому сдать людей? - обратился он ко мне.
- Каких людей?
- А вы доктор? Так вот я привез ваших раненых. Возьмите и меня согрейте, я замерз.
На санях лежали тяжелораненые бойцы. Они стонали и просили помощи. Находившиеся тут же бойцы и командиры помогли отнести раненых в дом. Когда они были накормлены и согреты, а раны перевязаны, пошли расспросы.
Оказалось, что раненые не нашей части. Они были в разведке и выбили из окрестного села немцев. Разведчики пошли дальше выполнять свою задачу, а 12 красноармейцев, которые были во время боя
