закрытой двери доносились возбужденные голоса. Вскоре появилась секретарша, та самая девица, которую Наталья остановила в коридоре. Она, разумеется, сделала вид, что не узнала ее.
Наконец дверь кабинета раскрылась, на пороге показался его хозяин, выпроваживавший расстроенного посетителя.
— Я бы с радостью, но обстоятельства сильнее нас. Надеюсь, вы понимаете… — Увидев Наталью, он осекся и, торопливо похлопав гостя по плечу, заговорил еще быстрее:
— Зайдите ко мне завтра, а еще лучше на следующей неделе, надеюсь, к этому времени все образуется.
Остановившись рядом с Натальей, он перевел дух.
— Уф, ну и денек… Извините, господа, мне надо ненадолго отлучиться.
Лучезарно улыбаясь, он за локоток вывел Наталью в коридор. Посетители и секретарша, как по команде, повернули головы. Только взгляды у мужчин были понимающие, а у секретарши — злобно- холодный.
— Сегодня все как будто сговорились, — оправдываясь, произнес Шалимов.
— Так и прут с самого утра. Да еще кофеварка сгорела, будь она неладна. Но я вас все-таки угощу кофе, не возражаете?
— Почему бы и нет?
— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
— Я над этим не задумывалась.
— Ладно. Простите, я не выразил вам своего восхищения. Третий раз мы встречаемся, и вы все время предстаете в ином обличье. Это случайность или у вас такой стиль?
— Это мой стиль жизни. Постоянство на меня нагоняет смертельную тоску.
— Ах, ну да. Театр — это, конечно, не конторский офис.
— Некоторые считают, что театр гораздо хуже, — неопределенно заметила она. — А куда мы, собственно, идем?
Они остановились перед обитой кожей дверью в самом конце коридора.
— Мы идем к моему боссу. Вообще-то мы партнеры. Он не любит, когда его называют боссом, но за глаза…
Он открыл дверь, пропустил Наталью вперед и, коротко кивнув средних лет секретарше, прошел в кабинет.
— Знакомься, Руслан Каримович. Это — Наталья. Я тебе говорил о ней сегодня. А это — Руслан Каримович Гатаулин, генеральный директор нашей фирмы.
За барьером из офисной оргтехники за столом сидел плотный круглолицый мужчина с тщательно маскируемыми проплешинами на приплюснутой голове. Он оторвал взгляд узких черных глаз от разложенных перед ним бумаг и, оценивая, пристально уставился на гостью. Его лицо, вначале бесстрастное, буквально на глазах оттаяло.
Поправляя пиджак, он встал из-за стола и подошел к Наталье. С неуклюжей галантностью наклонился и приложился сухими губами к ее небрежно протянутой руке.
— Очень, очень рад! — Глаза его разгорались все сильнее. — Прошу, — указал Гатаулин на узкий кожаный диван у стены.
Наталья села, без жеманства кивнула в ответ на предложение выпить чашку кофе. Нурали пытался что-то сказать, но Гатаулин опередил его:
— Мне нужны сводки со всех наших заправок.
— Но, Руслан…
— И немедленно!
Наталья заметила, как Шалимов с сожалением посмотрел на нее, когда покидал кабинет, и усмехнулась про себя: «Стареющий шеф отшивает молодого соперника». Она и сама предпочла бы не оставаться наедине с Гатаулиным, который по первому впечатлению не вызвал у нее особых симпатий — так, заурядный, самоуверенный нувориш, вполне предсказуемый и потому скучный. Впрочем, обещанная ей перспектива была столь соблазнительна, что мелкие препятствия вроде похотливого спонсора можно было игнорировать — это не имело решающего значения.
Между тем в глазах генерального директора «Росвнешимпэкса» уже пылал настоящий огонь.
«Ох уж эти восточные мужчины!» — подумала она.
— Так вы, значит, актриса? — спросил он, погружаясь в кресло напротив.
— Начинающая, — уточнила Наталья.
Бесшумно распахнулась дверь, секретарша внесла на подносе две чашки дымящегося свежезаваренного кофе. Гатаулин дождался, пока она удалится, и, лукаво улыбаясь, предложил:
— А может, вы выпили бы чего-нибудь покрепче? У меня для гостей всегда есть коньяк, джин, виски. Хотя… Я думаю, что такая дама, как вы, предпочитает шампанское.
— Кофе вполне достаточно. Вы — человек занятой. Мне не хотелось бы отнимать у вас драгоценное рабочее время. Не поговорить ли нам по существу?
Гатаулин приглушенно кашлянул. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что мысли генерального директора в данный момент далеки от искусства, Наталья взяла инициативу на себя:
— Насколько мне известно, у вас есть сценарий, режиссер и деньги.
— А также большое желание внести свой вклад в дело развития отечественного киноискусства, — высокопарно произнес Гатаулин. — Мы понимаем, что в это сложное для нашего кинематографа время, когда повсюду засилье голливудского ширпотреба, наша цель…
Он неожиданно вскочил с кресла и, размахивая руками, принялся расхаживать по кабинету:
— Неужели мы, россияне, высокодуховная нация, прокладывающая путь в будущее, не способны произвести продукт, который сможет на равных конкурировать, а то и превосходить эту американскую чернуху?
«Ну и каша у него в голове. Сам не понимает логических противоречий в собственных речах. С одной стороны — высокодуховная нация, с другой — продукт».
— А чем сейчас увлечены россияне? Все читают женские детективы.
Прекрасно! Почему мы должны оставаться в стороне? Нам предложили добротный сценарий, и мы готовы вложить в это деньги. Даже если наши вложения сразу не окупятся, мы все равно будем чувствовать себя причастными к благородному делу возрождения отечественного кинематографа.
Наталья прервала демагогический понос Гатаулина одной фразой:
— Кинематограф непременно возродится. А кто режиссер?
— Режиссер? — Гатаулин умолк. — Ну, этот… Как же его…
Он подбежал к рабочему столу, раскрыл ежедневник и перелистал несколько страниц.
— Да где же он у меня был записан-то?.. А! Вот, нашел. Сергей Крымов.
Наталья чуть заметно повела плечами.
— Мне это имя ни о чем не говорит.
— Ну, что вы. Прежде чем остановить свой выбор на нем, мы подробно изучили его творческую биографию. — Он запнулся и с гордостью добавил:
— Знаете, я стараюсь быть профессионалом во всем, за что берусь. Даже в продюсерском деле.
— Вы лично — главный продюсер?
— Конечно, — зарделся Гатаулин. — Я веду этот проект с самого начала. Я принимаю решения только после тщательного ознакомления со всеми аспектами проблем.
— Вы — очень ценное приобретение для отечественного кинематографа, — пряча губы за чашкой кофе, чтобы скрыть невольную улыбку, сказала Наталья.
Но ее ирония не ускользнула от генерального директора «Росвнешимпэкса».
— Как вы думаете, что главное для современного кинематографа? — чуть прищурившись, спросил он. — Деньги. А они у меня есть.
— Вот в этом я с вами абсолютно согласна, — серьезно сказала Наталья. — Времена голого энтузиазма давно прошли.
Почувствовав перемену в ее настроении, Гатаулин удовлетворенно кивнул.
— Я счастлив, что вы меня понимаете. Думаю — мы сработаемся. Мне надо показать вас режиссеру. Он
