цивилизаций - не сомнительная гипотеза, а данность непреложная, не примет меня за сумасшедшего и, если даже не поверит полностью, то хотя бы постарается понять.
Впервые со времени прибытия гостя Борис Андреевич стал таким, каким был всегда, и теперь перед Ильей Ильичом сидел серьезный, собранный господин с задумчивым и глубоким взглядом, в котором отражалась работа напряженной и страстной мысли.
- Вы располагаете какими-то новыми данными? Или наблюдениями? - сухо, сдерживая волнение, спросил Кудряшов. Спросил и встал с ивового дивана.
- Нет, Борис Андреевич. Новыми данными, в вашем понимании, я не располагаю. Однако некоторые любопытные сведения сообщить могу, а кое-что уже и продемонстрировал. - Илья Ильич тоже встал и, сунув руки в карманы брюк и наклоня голову, задумчиво прошелся по пестрому лужку - осторожно, правда, стараясь не сминать цветов.
- Что? Что продемонстрировали? - нетерпеливо и ревностно спрашивал Борис Андреевич, становясь на пути господина Обломова.
Илья Ильич вынужденно остановился, посмотрел прямо в глаза Бориса Андреевича и натужно произнес:
- Себя. - Не оставляя времени для новых вопросов, продолжил: - Не зря сказал я вам, что имя Ильи Ильича Обломова всего лишь мое прикрытие. Назвать свое я не могу, при всем своем желании - для вас оно попросту непроизносимо, хотя отдаленный адекват и можно найти. Но сейчас это лишь затруднило бы общение. Итак, вернемся к нашим баранам. Имя мое непроизносимо на вашем языке, и причина тому - не нелепая случайность, не извращенная изобретательность моих родителей. Нет! Все гораздо проще. Дело в том...
- Понимаю, понимаю... - более не скрывая волнения перебил Борис Андреевич. - Вы - посланец, вы гость от... из... Простите, все так неожиданно, я даже вымолвить не могу... Но скажите, каким же путем... Каковы должны быть средства передвижения... Ах, Илья Ильич! Дайте-ка глянуть на вас поближе!
Борис Андреевич приблизился к господину Обломову и, взявши его за плечи и весь раскрасневшись, жарким взором впился в его лицо, желая, казалось, постичь его до глубин и запечатлеть навечно.
Илья Ильич улыбнулся и, обнявши в свою очередь Бориса Андреевича, мягко произнес:
- Не ищите, друг мой, в чертах моих чего-то такого, что выходило бы за рамки привычного вам. Есть одно лишь отличие между нами, и я мог бы его продемонстрировать, но оно в этот миг сокрыто, а для того, чтобы выявить его, а потом снова ликвидировать, понадобилось бы часа два, не менее. Однако тем временем нас с вами могут обнаружить здесь Марья Андреевна или же Анна Васильевна, или же детишки ваши - думается, это их голоса слышались в саду, когда мы пили чай. И тогда, мой друг Борис Андреевич, окажемся мы с вами в ситуации пренеприятнейшей: думаю, ни милейшие дамы, ни отпрыски ваши не привыкли к виду зеленокожих людей. К тому же не только такие ничтожные, но даже более существенные различия для нас с вами не могут играть особой роли, а я, позволю себе напомнить еще раз, прибыл к вам по делу столь же неотложному, сколь и серьезному, так что сделайте милость, выслушайте меня со вниманием.
Борис Андреевич опять пришел в смущение от явной детскости своего поступка, но серьезность тона Ильи Ильича помогла ему справиться с собой, и далее он слушал гостя не перебивая, хотя сотни вопросов толпились в его мозгу и так и рвались наружу.
Теперь они оба ходили по лугу, не замечая более ни зноя, ни тени, ни цветов, ни блеска широкого ручья - все сущее, сиюминутное словно бы отодвинулось, потеряло смысл и значение, растаяло, растворилось в другом, более важном и грозном.
Илья Ильич сразу же оговорил, что не назовет звездной кучи - или по входившей в то время другой терминологии - созвездия, откуда прилетел его корабль. Прибытие экспедиции на Землю и цель ее тоже должны были быть сокрыты от землян, но если Илья Ильич решился сообщить Борису Андреевичу о том и о другом, пойдя на явное предательство, то уж мира своего не назовет и координат его не откроет. Корабль, на котором прибыл Илья Ильич, обращается вокруг Земли по постоянной орбите, для наблюдателей он недоступен, даже в телескоп его разлядеть невозможно, так как оболочка его, в случае необходимости - а таковая ныне и представилась - способна гасить любые световые лучи. Каким образом прибыл корабль к Земле, Илья Ильич объяснить не берется; не в обиду Борису Андреевичу будь сказано, но объяснение это в какой-то мере могло бы быть доступно только господину Циолковскому, да и опять же - не в том суть. Суть в том, что на родной планете Ильи Ильича, назовем ее, скажем, планетой Бета в системе Альфа, сделалось слишком тесно, и перед цивилизацией встала проблема срочной колонизации какой-либо еще планеты. Ученые пришли к выводу, что существуют две возможности. Первая: колонизовать вторую планету системы - Гамму, но та обладает разреженной атмосферой и климатом слишком суровым, следовательно, необходимо создать там атмосферу подходящую и искусственным путем улучшить условия. На техническом уровне цивилизации Беты такое вполне возможно, и работы уже начались: на Гамме созданы специальные города, под куполами которых вполне подходящая для... ну, скажем, людей, а еще лучше (да, да! конечно лучше!) - для бетианцев атмосфера; оттуда они руководят машинами и созданными по своему подобию автоматами. Но тем не менее полное освоение суровой планеты потребует довольно длительного времени и значительных усилий. Гораздо проще второе: отыскать планету с более подходящими атмосферой и климатом, пусть и в другой, даже очень далекой системе - расстояния для бетианских кораблей практически значения не имеют, - очистить биосферу от активных агентов (вы понимаете, что это значит?) и заселить ее. Астрономы Беты пришли к выводу, что ближайшей системой, где может обнаружится хотя бы одна близкая по параметрам к Бете планета, является Солнечная. Поэтому-то и прибыл сюда корабль-разведчик. Естественно, Илья Ильич прилетел не один - вместе с ним прибыло еще пятеро ученых; специальности их Илья Ильич не берется определить однозначно, так как каждый является знатоком в большом количестве областей - ну, как, примерно было у вас в эпоху Возрождения, только на гораздо более высоком уровне. Все пятеро разлетелись по Земле на маленьких - как бы понятнее выразиться? - катерах, с целью изучить основательно атмосферу, и биосферу, и проявления высшей органической жизни, буде таковая окажется. Следует также определить степень разумности живых существ, и, если уровень их развития ниже приемлемого, на котором возможен контакт, произвести предварительную очистку биосферы. Если же уровень цивилизации будет достаточно высок и контакт - возможным, то следует попросить совета и помощи. Но, к величайшему сожалению, выяснилось - и очень скоро! - что земляне (простите великодушно за откровенность!) как цивилизация еще находятся в стадии детства. А это значит - контакт невозможен. Бета же в рабочей силе не нуждается, ей нужно лишь пространство, удобное для жизни. Понимаете? Экспедиция соберет все необходимые сведения, сделает выводы, произведет предварительную очистку биосферы и стартует домой, а уж там все решится окончательно. Конечно, на Бете не обойдется без борьбы! Пока что второй проект содержится в великой тайне. Ведь все общество не может мыслить одинаково, наверняка найдутся и ярые противники окончательной очистки биосферы от активных агентов. Илья Ильич уверен, что подавляющее большинство населения будет против, сочтя такие меры антигуманными. Однако же победа в споре скорее всего останется за противоположным лагерем, и дело не в его численном превосходстве (наоборот, он не слишком велик!), а в его иерархическом положении. Найдутся, возможно, у второго проекта и сторонники другого сорта: тщеславные ученые, мнящие себя всемогущими, а это не такая уж мелочь. Но главное, что уважаемый Борис Андреевич должен понять: жизни на Земле грозит гибель.
Чем дольше говорил Илья Ильич, тем меньше у Бориса Андреевича оставалось вопросов: они теряли смысл, и их место заступали ужас и холод грядущего небытия. К тому же - небытия всеобщего! Неверным шагом подошел он к корявой иве, привалился к ней, и стоял так, с помутившимся взором, бессильно и обреченно, ощущая лишь ледяное дыхание смерти.
Илья Ильич умолк и, дожидаясь вопросов, бродил по лужку, но, так и не услыхав от Бориса Андреевича ни единого слова, едва ли не гневно воскликнул:
- Отчего же вы молчите? Вам доказательства нужны? Когда вы их получите, поздно будет спрашивать!
Слова господина Обломова с трудом дошли до сознания Бориса Андреевича. Не оборачиваясь, он едва слышно промолвил:
- Спрашивать? О чем? Отчего один разум решился предать погибели другой? Пустое! Пустое! Земля тоже знала страшные войны, когда развитые народы в погоне за богатством и территорией уничтожали
