Почти все 'университетские умы' действительно учились в Кембриджском или Оксфордском университете; все без исключения были разносторонне образованны и начитанны в античной и современной литературе. Незнатное происхождение облегчило им путь к демократическому зрителю. В народный театр они пришли с опытом школьных постановок комедий Плавта и трагедий Сенеки на латинском языке и английских подражаний этим авторам, основательно изучив образцы красноречия и шедевры европейской гуманистической лирики. Эта традиция определила гуманистическую проблематику, пьес 'университетских умов', подсказала формы для создания драматических характеров, несла в себе необходимый 'строительный материал' драматических монологов.
Вместе с тем, они восприняли многие особенности средневекового театра, который был рассчитан на массовую аудиторию; в этом театре было свойственно вводить в действие большое количество персонажей, свободно обращаться со сценическим временем и местом действия, чередовать серьезное и смешное в одном и том же спектакле.
Переплетение и слияние этих разнородных элементов в творчестве 'университетских умов' сообщило ему гибкость и богатство способов воплощения художественных замыслов. Общенародный характер аудитории и интенсивность развития общества, к которому обращался с подмостков английский гуманистический театр XVI века, определили его необычайный динамизм.
С 1587 года Марло начинает свою театральную деятельность. В Лондоне он поселился в районе Нортон Фольгейт - поближе к театрам. У него завязывается дружба с Робертом Грином - талантливым драматургом и прозаиком, воспитанником Кембриджского университета. В это же время совместно с Томасом Нэшем Марло была написана трагедия 'Дидона, царица Карфагена'. Сюжет ее следовал одному из самых драматических эпизодов 'Энеиды' Вергилия - истории любви карфагенской царицы к Энею, корабля которого буря забросила к берегам Северной Африки. Эней, повинуясь божественному приказу, покинул Карфаген и направился со своими спутниками в Италию; Дидона же в отчаянии покончила с собой. Пьеса не пользовалась большим успехом; диалоги в ней вялы, схематично изображен неверный возлюбленный Дидоны. Лишь в монологах самой Дидоны, в которых использован поэтический материал послания Дидоны из 'Героинь' Овидия, угадывается страстный, насыщенный хорошо продуманными гиперболами стиль Марло. Дидона - один из немногих психологически углубленных женских образов в его творчестве. Страсть, охватившая ее целиком, - это вызов богам, трагическая попытка перебороть силой одного чувства сверхчеловеческую волю. В отличие от мягких, уступчивых и несамостоятельных женских характеров, которые создал Марло впоследствии, Дидона обладает чертами сильной, бунтующей личности, она сродни центральным героям его трагедий.
Подлинным дебютом Марло на лондонской сцене была постановка в сезоне 1587-1588 года огромной десятиактной трагедии 'Тамерлан Великий'. Первую ее часть Марло, возможно, написал еще в Кембридже. 'Тамерлан' определил первенство Марло среди современных английских драматургов; эта пьеса имела громкий и продолжительный успех.
Сила воздействия 'Тамерлана Великого' на современников и прежде всего на народного зрителя заключалась в силе мечты о сказочно грандиозном возвышении человека, вооруженного лишь верой в свою судьбу и презрением к земным и небесным авторитетам.
Зрелище было одновременно и заманчивым и устрашающим. Мир, изображенный Марло, представал в зареве пожаров, а беспрерывных столкновениях огромных и безликих человеческих масс, залитым кровью невинных жертв. Поток перечислений племен и армий, экзотически звучащих названий областей Азии и Африки создавал почти зрительное впечатление огромных пространств, на которых управляет множествами людей воля полководца Тамерлана.
Пьеса Марло - драматизированная биография великого среднеазиатского завоевателя XIV-XV веков Тимура, прозванного современниками Тимур-ленг, то есть Тимур-хромец (в европейском произношении - Тамерлан). За тридцать с лишним лет Тимур в беспрерывных походах и битвах создал огромную феодальную империю - от границ Китая до берегов Северной Африки, от устья Волги и Северного Кавказа до Индийского океана. Укрепляя и застраивая столицы своей империи Самарканд и Шахрисябз, Тимур безжалостно грабил завоеванные страны и истреблял их население. По его приказу было убито семьдесят тысяч жителей города Исфагана; во время индийского дохода Тимур приказал перебить сто тысяч безоружных пленных индийцев. В судьбах Западной Европы войны Тимура сыграли определенную роль: разгром войск турецкого султана Баязида I при Анкаре в 1402 году отсрочил на полвека падение христианского Константинополя. Поддержание порядка в необъятном государстве-деспотии в огромной мере зависело от личности Тимура. Вскоре после его смерти (1405) империя распалась.
Европейские хронисты XVI века, из сочинений которых Марло почерпнул сюжет трагедии, знали очень немногое о жизни и деятельности Тимура. Скудные фактические сведения, дошедшие до них от византийских историков XV века, они расцветили легендарными и просто вымышленными подробностями. Но и легенда о Тимуре послужила Марло лишь отправной точкой для создания образа, который был наполнен совершенно новым для европейской драмы содержанием и, вместе с тем, связан с традициями, уходящими в глубь времен далеко за рубежи XIV века.
В эпосе многих народов повествуется о судьбе юноши, одаренного умом и необычайной силой, который покидает родной дом, чтобы совершить множество подвигов, один труднее другого, побороть могущественных врагов, завоевать любовь красавицы и царскую власть. Из памятников народного эпоса этот сюжет, видоизменяясь, проник в средневековые рыцарские поэмы и романы, продолжал он жить и в народной сказке.
В 'Тамерлане Beликом', особенно в первой части, внешний облик героя и его победное шествие по Азии изображены в соответствии с эпической традицией. Исторический Тимур был сухоруким и хромым; как и все представители его расы, он был черноволос, Марло об этом знал из хроник. Но его Тамерлан 'высок и прям', 'и так широк в плечах, что без труда он мог бы... поднять весь мир', 'тугие мышцы длинных, гибких рук в нем выдают избыток грозной силы', он золотоволос, как Ахилл, глаза его - 'магические зрительные стекла', в которых отражается вселенная; 'свидетельствует мощь его и стать, что миром он рожден повелевать'.
Как эпический богатырь, Тамерлан выдерживает все более трудные испытания: с немногими воинами он побеждает тысячу персидских всадников, затем многотысячную армию персидского царя, затем - войско Баязида, в котором воинов 'больше, чем в бездонном море капель', он побеждает египетского царя, женится на его красавице дочери Зенократе и увенчивает себя и ее царскими венцами.
Традиция народного художественного творчества в 'Тамерлане Великом' сказывается и в некоторых частностях: так, например, фольклорного происхождения 'прения' Тамерлана и Баязида перед решающей схваткой, когда противники обмениваются уничижающими насмешливыми репликами.
Но уже в первых сценах трагедии становится очевидным, что характеру Тамерлана недостает таких качеств, без которых немыслим подлинно эпический герой. Мало того, в доспехах эпического богатыря, как оказывается, выступает герой противоположного ему склада. По своему существу эпический герой представитель коллектива людей, собирательный образ, в котором воплощены надежды и лучшие качества породившей его среды. Но Тамерлан не защищает родину, не побеждает врагов своей страны.
В начале пьесы он - 'скиф безвестный', 'простой пастух', 'свершает беззаконные набеги', 'грабит... персепольских купцов', 'вор', что верит 'предсказаниям пустым, мечтает Азию завоевать', - словом, человек без роду и племени, перекати-поле. Его дальнейшие планы - 'грабить города и царства'; грандиозное шествие по Азии предпринято им ради того, чтобы 'владеть златым венцом и вместе с ним бесспорным правом награждать, казнить, брать, требовать, не ведая отказа...'. С мстительной радостью он говорит, что будет 'бичом земных царей'. Его товарищи, соратники или, если угодно, сообщники такие же, как и он;
Весь этот край кишит опасным сбродом,
Чье ремесло - разбой и грабежи:
Такие люди клад для Тамерлана.
Да, Тамерлан ими гордится:
Просты по виду эти пастухи,
Но день придет, и поведут они
В поход столь многочисленное войско,
Что горы задрожат под их ногами.
Перед нами - человек, поднявшийся с самого дна общества, опьяненный мечтой о державе, 'где никогда не заходит солнце', и о безграничной власти. Было бы неверно искать здесь стремление поэта воссоздать подлинный характер восточного деспота; английская
