в восторге, ведь ему пришлось выбросить за борт целую бочку сушеной селедки), чудесное латунное зеркало в раме из кости - в нем ее кожа приобретала изумительный золотистый оттенок, - серебряная лампа на подставке из сикаморы (чтобы задуть ее, приходилось вставать на цыпочки). Полка с семью парами обуви, книжный шкаф, запирающийся на висячий замок, небольшая табуретка с мягким сиденьем, два настоящих шастелских гобелена (один вроде бы в стиле Маваута, другой неизвестно какой школы, но на вид куда более приятный), письменный столик с шахматной доской (фигурки были вырезаны из кости), внушительный пузатый медный кувшин для воды из самого Ап-Элифа (его подарил отец, когда Ветриз было всего шесть лет и она так хотела получить кукольный домик) - милые, прелестные вещи. Пол был выложен мраморными плитами - зимой по утрам на него было невозможно встать из-за холода, но зато летом, иногда, когда становилось особенно жарко, она даже спала на нем, - а из окна открывался вид во двор.
Вот так.
Ветриз легла на кровать. У нее начинала болеть голова, и сон мог помочь избавиться от неприятного ощущения тяжести за глазами. Она откинулась на подушку и...
- Привет, не ожидала увидеть тебя так скоро.
- Я пока еще не здесь, - ответил он.
Она внимательно посмотрела на него. Он выглядел старше - ничего в общем-то удивительного, так и должно быть, ведь он был старше, - но в остальном как обычно. На этот раз на нем был костюм фехтовальщика, возможно, даже тот самый, в котором она впервые увидела его в зале суда в Перимадее. Впрочем, именно там он сейчас и находился (пол, выложенный черными и белыми плитками, напоминал шахматную доску с одной-единственной фигуркой на ней). Интересно, долго ли он там уже стоит?
- Как у тебя дела? - спросил он.
- О, неплохо, - ответила она и тут только заметила, что и сама стоит на том же полу, на расстоянии меча от него, и острие его меча поддерживает ее подбородок.
- Что происходит?
- Суд, - ответил он, - или, если хочешь, испытание.
И действительно, они стояли уже друг против друга у какого-то верстака, в полутемной, пропахшей сыростью мастерской. На верстаке между ними лежал лук. Кажется, такой лук называли комбинированным. Его делали из сухожилий, кости, рога и тому подобного, и все это скреплялось с помощью клея, вываренного из шкур и крови животных. Лук был зажат в деревянных тисках с ручкой.
- Ну что, посмотрим, какое напряжение может выдержать эта штуковина? спросил он.
И они оказались в подвале с высоким потолком и каменным полом, рядом с кучей доспехов.
- Испытание - это и есть определение пробы. - Он бережно, почти нежно, взял ее за руку и опустил ладонью на наковальню. - Будет немножко больно, предупредил он и поднял над головой молот.
- Минуточку, - перебила она. - Не сомневаюсь, что это очень важно и нужно, но почему я?
Он улыбнулся:
- Откуда мне знать? Я всего лишь работаю здесь, а задавать вопросы следует Сынам Неба, возможно, они знают.
Ей это показалось странным.
- А при чем здесь они? Я хочу сказать, что ведь вначале их не было.
Он нахмурился:
- Верно. Подержи вот это, ладно? Важно держать твердо. - Он перевернул ее руку и положил на ладонь голову молодого мужчины примерно ее возраста. Вождь Темрай. Он истец.
- Неужели? А ты, полагаю, защитник.
Он опять нахмурился:
- Даже не знаю, не уверен. Но теперь это решать не мне. - Он опустил молот, вложив в удар всю силу. Голова зазвенела чистым и ясным металлическим звоном. - Что ж, неплохо. Ладно, эту пропустим. - Он пошарил под верстаком и достал другую голову. - Его-то ты, конечно, знаешь?
Она кивнула, а он положил на ее ладонь голову Горгаса Лордана.
- В отца пошел, а я в мать. Говорят, у меня ее нос.
Под ударом молота голова треснула и развалилась, как гнилая деревяшка, но топор задел наковальню и свалился с топорища.
- Ну вот, чертова штука осталась без головы, - раздраженно сказал он. Но не беспокойся, у меня есть кое-что получше.
Он достал меч, прекрасный старинный Гюэлэн с широким клинком, меч, который одно время хранился у Эйтли. Ветриз почувствовала, как острие укололо ее в основание шеи.
- Что ж, продолжим, - сказал он, и она вдруг осознала, что все смотрят на нее, все тысячи людей, собравшихся на галереях для зрителей, - кочевники, перимадейцы, островитяне, жители Ап-Эскатоя и Шастела.
Все, кого он убил за многие годы, все пришли сюда посмотреть на него. На задней галерее она увидела себя саму и Вена, они сидели там же, где и давным-давно. Ей захотелось помахать себе, но она сдержала порыв.
- Что мне нужно делать?
- Откуда я знаю? Ты же истец.
Она покачала головой, и острие меча укололо сильнее.
- Не понимаю почему. Вообще не понимаю, какое я имею ко всему этому отношение. Может быть, из-за того, что я... ну, вижу то, чего не видят другие? Алексий считал, что я каким-то образом умею влиять на события, но...
- Ты же не веришь в этот дурацкий Закон, да?
Он пожал плечами:
- По-моему, это только все усложняет. В следующий раз, когда увидишь Геннадия, спроси его об этом. Нет, вопрос в причине: разговор о том, кто виноват, а кто нет, это только так... вода. Я хочу знать только одно: кто все это начал? Он или я?
- Он?
- Горгас. - Он опустил меч и положил его на наковальню, рядом с луком. - Давай вспомним, как все было. Пойдем шаг за шагом. Если бы Горгас не убил моего отца, разве ушел бы я из дома, разве присоединился бы к дяде Максену и стал причиной падения Перимадеи? (Остальные города - Скону, Ап- Эскатой, Остров, копию Перимадеи, построенную Темраем, - мы пока оставим. Они были потом.) Если бы Горгас не сделал то, что сделал, разве не жили бы мы сейчас в деревне, не чинили бы ворота и не пахали землю? Или я все равно ушел бы оттуда? Конечно, все сводится именно к этому. Это, возможно, самый главный вопрос во всей истории.
Она кивнула:
- Если причина в Горгасе, то и виноват...
- Нет, речь не идет о вине, - прервал ее он. - Я и сам раньше считал, что это надо понимать как вину, но после того, как побывал у них, - он кивнул в сторону сидящих в первом ряду Сыновей Неба, - понял, что говорить можно только о причине. Если все начал Горгас, то причина в нем. Если начал я, то во мне.
- Не знаю, - призналась Ветриз. - Извини.
- Лично я считаю, что это он. Рассуди сама. В нашей семье он двигатель, у него энергия, у него порыв. С другой стороны, я - тот, кто выявляет последствия его действий. Если в мире действительно действует что-то вроде Закона, тогда происходящее обретает смысл.
Она посмотрела на него:
- Что же будет дальше?
- Мне ли тебе это говорить, - сказал он и исчез, словно слился с подушкой.
...Ветриз резко села и открыла глаза. Ей было не по себе. Такое же неприятное ощущение появилось у нее тогда, когда она впустила в комнату Горгаса Лордана. Тогда она тоже чувствовала себя кем-то другим. Если искать какой-то смысл, то искать его следует там. Только она до сих пор не могла понять, как ее ошибка - Горгас Лордан - могла стать причиной чего-либо. Ей вспомнилась Нисса Лордан, которая считала, что может контролировать Закон с помощью парочки идиотов, и которая увезла ее в Скону. Ну и что из этого вышло? Ничего. Она чувствовала, что Закон - не что иное, как некое фольклорное объяснение
