– Ничего не могу сказать наперед. Но если в ходе допроса мы удостоверимся в его причастности к жестокому убийству двух женщин, то, конечно, арестуем.
Вновь последовало молчание, на этот раз долгое. Грейс из последних сил сдерживался, как питбуль на поводке. А поводок был слабенький.
– Это для нас трудный вопрос.
– Понимаю. Но если произойдет третье убийство и окажется, что убийца и есть наш близнец, то как вы себя будете чувствовать, зная, что могли предотвратить трагедию?
– Переговорю сейчас с нашим юристом. Пять минут обождете?
– Я должен вернуться в офис по служебным делам, – ответил Грейс. – Ровно пять минут, не больше!
– Обещаю быстро управиться, суперинтендент, я вам позвоню.
Грейс связался с Роджером Полом, занимавшимся предполагаемым покушением на Клио Мори, и справился, как идут дела. Пол сообщил, что нынче утром два его сотрудника беседовали с бывшим женихом Ричардом Норторп-Тернером у него на квартире в Честере. Похоже, надежное алиби. Разговор еще не закончился, как на мобильнике пискнул входящий звонок. Грейс поблагодарил Пола и переключился. Звонил директор службы социального обеспечения.
– Все в порядке, суперинтендент. Вам ничего не придется объяснять инспектору по усыновлению, я ее попросил предоставить вам необходимые сведения и архивные данные. Достаточно фамилии супружеской пары, которая усыновила Фредерика Роджера Джонса?
– Хорошая отправная точка, – признал Грейс. – Спасибо.
Под окнами маленького, почти пустого конференц-зала на первом этаже муниципалитета прогромыхал автобус. Грейс всматривался сквозь жалюзи в розовый рекламный плакат телевизионного сериала «Сахарный тростник». Он сидел в этом чертовом зале вместе с Ником Николлом почти четверть часа, за которые им не предложили ни кофе, ни даже стакана воды. Утро промелькнуло, но в конце концов они слегка продвинулись. Нервы на последнем пределе. Он старался сосредоточиться на своих делах, только никак не мог отбросить ежеминутное беспокойство за Клио.
– Как там твой парнишка? – спросил Грейс молодого констебля, у которого был измученный вид, несмотря на чудесное летнее утро.
– Замечательно, – ответил тот. – Потрясающий парень. Только спит плоховато.
– Ты уже научился пеленки менять?
– Становлюсь чемпионом мира.
На столе лежал буклет с надписью «Совет Брайтона и Хоува по детским, семейным и школьным проблемам». На стенах висели плакаты с изображением улыбающихся ребятишек разных рас.
Наконец дверь открылась, и вышла молодая женщина сурового вида, лет тридцати пяти, тощая, как палка, востроносая, с круглыми, подведенными ярко-красной помадой губами, вытравленными до белизны агрессивно торчавшими волосами, смазанными гелем; в длинном, почти до пола, муслиновом платье с трафаретным рисунком и в сандалиях. В руках у нее была папка с наклейкой.
– Вы из полиции? – холодно уточнила она с южнолондонским акцентом, глядя сквозь стекла очков в изумрудной оправе в пространство между детективами.
Грейс с Николлом встали.
– Суперинтендент Грейс и констебль Николл из уголовной полиции Суссекса, – подтвердил Грейс.
Женщина не представилась.
– Директор сказал, что вас интересуют усыновители Фредерика Джонса, родившегося седьмого сентября шестьдесят четвертого года. – Она враждебно взглянула на Грейса.
– Да, спасибо, – кивнул он.
Женщина оторвала от папки наклейку, протянула ему. На ней аккуратным почерком было написано: «Трипвелл, Дерек и Джоан».
Грейс показал листок Николлу и посмотрел на папку.
– Что еще можете сообщить?
– Извините. Больше полномочий не имею. – Женщина старалась не смотреть им в глаза.
– Директор объяснил, что речь идет об убийстве?
– Но также и о личной жизни, – парировала она.
– Мне нужен только адрес приемных родителей. – Грейс взглянул на желтую бумажку. – Дерека и Джоан Трипвелл. – Потом кивнул на папку: – Наверняка он у вас есть.
– Мне поручено только назвать фамилию. И больше ничего.
Грейс тяжело вздохнул.
– Могу только напомнить, что женщинам в нашем городе грозит опасность, – сказал он.
– Ваш долг, суперинтендент, как и вашего коллеги, – обеспечивать безопасность жителей Брайтона и Хоува. Моя обязанность – обеспечивать безопасность усыновленных детей. Ясно?
– Разрешите и мне кое-что пояснить, – сказал Грейс, оглядываясь на Николла и еще сдерживая гнев. – Если в городе произойдет еще одно убийство, а вы скрыли от нас информацию, которая его могла бы предотвратить, я устрою вам веселую жизнь.
– Буду ждать, – ответила женщина и вышла.
111
Грейс ехал в своей «альфе» в горку мимо книжных магазинов, сворачивая к воротам Суссекс-Хаус, когда позвонила Памела Бакли.
– Не знаю, суперинтендент, хорошо это или плохо, – сказала она, – но я проверила телефонный справочник и список избирателей: в Брайтоне и Хоуве никаких Трипвеллов нет. Расширила поиск: одни живут в Хорэме, две пары в Саутгемптоне, одни в Дувре, одни в Гилдфорде. В Гилдфорде имена совпадают: Дерек и Джоан.
– Давайте адрес.
Грейс записал: Спенсер-авеню, 18.
– Как ехать?
Дорожное движение в центре Гилдфорда организовывала одуревшая обезьяна, объевшаяся мухоморами. Он каждый раз терялся в Гилдфорде, заблудился и теперь, останавливаясь и сверяясь с дорожной картой, обещал себе при первой же возможности купить спутниковый навигатор. Впустую потратив несколько минут и страшно разозлившись, в конце концов отыскал Спенсер-авеню в тупичке за собором, свернул в крутую узкую улочку, заставленную с обеих сторон машинами, застроенную маленькими домишками. Слева за низкой оградкой находился дом под номером 18. Грейс проехал мимо, поставил машину и пошел назад. Поднялся по ступенькам к двери небольшого дома, примыкающего одной стеной к другому, с аккуратным садиком впереди, чуть не споткнувшись о пробежавшую мимо черно-белую кошку, и позвонил.
Открыла невысокая седовласая женщина в полосатой куртке, мешковатых джинсах, резиновых сапогах и садовых перчатках.
– Здравствуйте! – весело воскликнула она. Он предъявил удостоверение:
– Суперинтендент Грейс из суссекской уголовной полиции.
Женщина побледнела.
– Боже мой, снова Лора?
– Какая Лора?
– Опять что-нибудь натворила? – Вытянувшиеся губки напоминали носик чайника.
– Простите, я, может быть, ошибся адресом. Ищу Дерека и Джоан Трипвелл, которые в сентябре шестьдесят четвертого года усыновили мальчика по имени Фредерик Джонс.
