отметить, что эта стабильность, в терминах нисходящего движения, не есть и не может быть ничем другим, кроме как только чистой и простой неподвижностью, самый близкий образ которого в телесном мире предоставляет нам минерал; эта неподвижность, если бы она могла быть реализована полностью, была бы, собственно говоря, на самой низшей точке перевернутым отображением того, что на самой высокой точке представляет собою изначальная неизменность. Так понятая неподвижность или стабильность, представленная кубом, соотносится, следовательно, с субстанциальным полюсом проявления, так же, как неизменность, в которой заключены все возможности «глобального» состояния, представленного сферой, относится к его сущностному полюсу.[59] Теперь мы отметим, что стороны куба можно рассматривать соответственно как ориентированные попарно по трем измерениям пространства, то есть как параллельные трем плоскостям, определенными осями, образующими систему координат, с которой соотнесено это пространство и которая позволяет его «измерить», то есть действительно его реализовать в его полноте; поскольку, как мы объяснили в другом месте, три оси, образующие крест трех измерений, должны рассматриваться как проводимые исходя из центра сферы, бесконечное расширение которой заполняет целиком все пространство (и три плоскости, определяемые этими осями, также необходимым образом проходят через этот центр, который является «началом» всей системы координат), то здесь устанавливается отношение, существующее между этими двумя крайними формами, сферой и кубом, отношение, в котором то, что было внутренним и центральным в сфере, оказывается в некотором роде «перевернутым», чтобы образовать поверхность или внешнюю сторону куба.[60]
Куб к тому же представляет Землю во всех традиционных значениях этого слова, то есть не только землю, как телесную стихию, о чем мы только что говорили, но также и принцип гораздо более универсального порядка, принцип, который в дальневосточной традиции обозначается как Ti (Земля) в соотнесении с Tien (Небом): сферические или круглые формы соответствуют Небу, а кубические и квадратные — Земле; так как эти два взаимодополнительные понятия эквивалентны в индуистском учении Пуруше и Пракрити, то есть это лишь другое выражение сущности и субстанции, понятых в универсальном смысле, то здесь еще раз мы приходим точно к тому же заключению, что и раньше; очевидно, что как сами понятия сущности и субстанции, так один и тот же символизм всегда может прилагаться к различным уровням, то есть как к принципам особенного состояния существования, так и к принципам всего ансамбля универсального проявления. Вместе с геометрическими формами с Небом и Землей соотносятся также и инструменты, которые соответственно служат их изображению, то есть компас и угольник, равно как в дальневосточной традиции, так и в западных традициях посвящения;[61] соответствия этим формам, естественно, встречаются, в различных случаях, во многих ритуальных символических приложениях.[62]
Другим случаем, где очевидно отношение этих геометрических форм, является символизм 'Земного рая' и 'Небесного Иерусалима', о котором мы уже имели случай говорить;[63] этот случай особенно важен с той точки зрения, на которой мы сейчас находимся, потому что речь здесь идет как раз о двух пределах годичного цикла. При этом форма 'Земного рая', соответствующая началу цикла, круговая, тогда как форма 'Небесного Иерусалима', соответствующая его концу, квадратная;[64] круговая ограда 'Земного рая' есть не что иное, как горизонтальный срез 'Мирового Яйца', то есть универсальной и первоначальной сферической формы.[65] Можно сказать, что сам круг окончательно превращается в квадрат, потому что два конца должны соединиться или, скорее (цикл никогда реально не завершен, что предполагало бы, в противном случае, невозможность повторения), в точности соответствовать друг другу; само присутствие 'Древа Жизни' в центре в обоих случаях как раз указывает на то, что речь идет, в действительности, о двух состояниях одной и той же вещи; квадрат здесь изображает исполнение возможностей цикла, которые заключались в зародыше в 'органической ограде' вначале и которые таким образом стабилизировались и были зафиксированы в некотором смысле в окончательное состояние по крайней мере по отношению к самому этому циклу. Этот окончательный результат может быть также представлен как «кристаллизация», что всегда отвечает кубической форме (или квадратной в его плоскостном сечении); тогда мы имеем «город» с минеральным символизмом, тогда как вначале был «сад» с растительным символизмом; растительность представляет собою вырабатывание семян в сфере витальной ассимиляции.[66] Напомним то, что мы выше сказали о неподвижности минерала как образе конца, к которому стремится «отвердение» мира; но уместно добавить, что здесь речь идет о минерале уже «преображенном» или «сублимированном», так как в описании 'Небесного Иерусалима' фигурируют драгоценные камни; вот почему фиксация реально оказывается окончательной лишь для актуального цикла, и по ту сторону «остановки» тот же самый 'Небесный Иерусалим' должен становиться, в силу цепи причин, которая не допускает никакой действительной прерывности, 'Земным раем' будущего цикла, его начало и конец предшествующего цикла представляют собою, собственно говоря, один и тот же момент, видимый с противоположных сторон.[67]
Так же верно, что если рассматривать только актуальный цикл, то в конце концов настанет момент, когда 'колесо перестанет вращаться', и здесь, как и всегда, символизм в совершенстве соответствует действительности: на самом деле, колесо ведь фигура круговая, и если оно деформируется таким образом, что становится в результате квадратным, то очевидно, что оно может тогда лишь остановиться. Вот почему момент, о котором идет речь, обнаруживается как 'конец времени'; и именно тогда, согласно индуистской традиции, одновременно засияют 'двенадцать Солнц', так как время в действительности измеряется прохождением Солнца через двенадцать знаков Зодиака, образующих годовой цикл, и раз вращение будет остановлено, то двенадцать соответствующих аспектов сплавятся, так сказать, в один, вступая, таким образом, в сущностное и первоначальное единство их общей природы, поскольку отличаются они только в своем циклическом проявлении, которое тогда будет закончено.[68] С другой стороны, замена круга эквивалентным квадратом[69] есть то, что обозначается как 'квадратура круга'; те, кто заявляет, что эта проблема неразрешима, хотя они вообще игнорируют символическое значение, фактически тогда оказываются правы, поскольку эта «квадратура», понятая в своем истинном смысле, может быть реализована только в самом конце цикла.[70]
Из всего этого следует, что «отвердение» мира представляется в некотором роде в двух смыслах: рассматриваемое само по себе в ходе цикла как следствие движения, нисходящего к количеству и «материальности», оно, очевидно, имеет «неблагоприятное» и даже «зловещее» значение, противоположное духовности; но с другой стороны, оно не менее необходимо для подготовки, хотя можно сказать, «негативным» способом, окончательной фиксации результатов цикла в форме 'Небесного Иерусалима', где эти результаты тотчас же станут семенами возможностей будущего цикла. Однако, само собою разумеется, что в самой этой окончательной фиксации и для того, чтобы она поистине была восстановлением 'первоначального состояния', необходимо непосредственное вмешательство трансцендентного принципа, без чего ничто не может быть спасено, и «космос» просто-напросто испарился бы в «хаосе»; именно это вмешательство производит конечное «возвращение», уже изображаемое «трансмутацией» минералов в 'Небесном Иерусалиме' и затем ведущее к новому появлению 'Земного рая' в видимом мире, где отныне будут 'и новые небеса, и новая земля', потому что это будет начало другой Манвантары и существования другого человечества.
Глава 21. КАИН И АВЕЛЬ
'Отвердение' мира имеет еще и другие следствия в человеческом и социальном порядке, о которых мы до сих пор не говорили: в этом отношении оно порождает такое состояние вещей, в котором все сосчитано, зарегистрировано и регламентировано, что, впрочем, по существу, есть лишь другая сторона «механизации» весьма легко повсюду констатировать в наше время симптоматические факты, такие, как, например, манию переписи населения (которая, впрочем, тесно связана со значением, придаваемым статистике)[71] и, вообще говоря, нескончаемое множество административных вмешательств во все обстоятельства жизни, вмешательств, которые, естественно,
