Я на ходу села в фиакр и, с трудом переводя дыхание, крикнула кучеру:
– Улица Турнон в Сент-Антуане, и луидор на выпивку, если доедешь туда за десять минут!
Приехав домой, я уже знала, что мне делать. Из Парижа мне не уехать, заставы закрыты наглухо, и для выезда потребовалось бы брать их штурмом. В городе назревает что-то ужасное – это по всему ясно. Таким образом, мне придется искать убежища в Тюильри. Я отправлюсь туда уже сегодня вечером. Там, во- первых, будет безопаснее – ведь дворец укреплен, и я избавлюсь от опасений, что меня зарежут прямо на улице. Во-вторых, в Тюильри я могу найти какого-нибудь человека, который бы помог мне уехать. Все аристократы сейчас в трудном положении, стало быть, они должны помогать друг другу.
Брике ворчал и хныкал, требуя еды. Я на скорую руку приготовила ему яичницу, лишь бы он от меня отвязался, и мальчишка на некоторое время замолк, дав мне возможность подумать. Потом Брике принялся мыть после себя посуду, и я сразу же вздрогнула от звона разбитой тарелки.
Поднимаясь, чтобы помочь ему, я опрокинула саквояж, с которым совсем недавно собиралась уехать. Среди прочих вещей, выпавших из него, был и маленький томик в зеленой оправе. Забыв о Брике, я с улыбкой подняла книгу. Как она оказалась здесь? Вольтер… Его читала когда-то синьорина Стефания. Вероятно, я привезла этот томик еще тогда, в феврале, когда приехала из Сент-Элуа. Я перелистала книгу, грустно улыбаясь, и вдруг заметила между страницами пожелтевший исписанный лист бумаги, сложенный вчетверо.
Места сгибов были так заглажены, что я с трудом развернула лист. Сердце у меня' забилось сильнее. Почерк был мне незнаком, но письмо было написано по-итальянски – на том самом языке, который я сейчас немного забыла.
«Милая Ритта, вероятно, пройдет немало времени, пока ты получишь это письмо, – быть может, год или два. Отец увез тебя в монастырь. Если когда-нибудь он позволит тебе встретиться с нами и ты сама захочешь нас повидать, тебе достаточно найти в Париже дом номер 16 на улице Эгу-Сен-Катрин и спросить о нашей судьбе Лоренцо Бельтрами. Он скажет тебе, где мы находимся.
Первое, что мы с Джакомо сделаем в Париже, – это поженимся.
Да благословит тебя Бог.
Стефания Старди, Джакомо и Розарио Риджи. 10 января 1780 года, Сент-Элуа в Нижней Бретани».
Потрясенная, я еще дважды прочла письмо. Потом снова взглянула на дату: прошло двенадцать лет! Не год и не два, а целых двенадцать!
Предположения Антонио оправдывались. Он был прав, когда говорил, что Джакомо не мог исчезнуть, не оставив даже записки.
Итак, я думала, что совсем одна в Париже, а у меня, оказывается, могут найтись родственники! Да еще какие родственники – родные братья!
Что я помнила? Их лица? Их голоса? Нет, пожалуй, это почти стерлось в памяти. Но я помнила сказку Джакомо о голубоглазой фее Кренского озера. Я помнила, что тогда, все вместе, мы были очень дружны. Мы были счастливы. Наконец, я помнила, как мы с Розарио, босые, бежали по маковому лугу навстречу розовому солнцу, громко смеялись, а тугие стебли трав хлестали нас по щиколоткам и осыпали брызгами росы. Как хорошо мне было тогда!
Значит, достаточно сходить на улицу Эгу-Сен-Катрин, и я буду знать, где Джакомо? Я задумалась. Это, конечно, маловероятно. Письмо было написано двенадцать лет назад. За этот срок названный мне Лоренцо Бельтрами мог умереть или переехать. Но этого адреса вполне достаточно, чтобы я попыталась хотя бы разыскать брата.
Я очнулась лишь тогда, когда Брике дернул меня за рукав.
– Мадам, да что вы сидите? Пора уходить. Если вы этого комиссара пришибли, вас искать будут.
Брике, узнав какую-нибудь тайну, тут же принимался болтать о ней.
– Помолчи немного! – сказала я. – Ты собрался уже? Тихий стук в дверь помешал Брике ответить.
Я похолодела. Кто бы это мог быть? Я никого не ждала. Стук повторился.
– Ну-ка, ступай открой, – скомандовала я, нащупав сквозь ткань юбки пистолет. Если это за мной, я…
Порог переступила изящная дама под вуалью и уже знакомый мне барон де Батц, вооруженный, как и в прошлый раз.
– Ах, слава Богу! – произнесла я, облегченно вздыхая Я совершенно забыла о бароне Забыла даже, что он обещал явиться именно сегодня.
– Вам не придется уговаривать меня идти в Тюильри, – сказала я устало. – Из Парижа мне не удалось выехать. Так что идти мне некуда, кроме как…
– Вы меня узнаете? – прервала меня дама, поднимая вуаль.
Я рассеянно сделала реверанс.
– Ваше высочество, вы – ландграфиня Гессен-Дармштадтская?
Дама гордо кивнула.
– Я узнаю вас, мадам. Но нынче в этом нет никакой необходимости. И не увидев вас, я бы все равно пошла в Тюильри.
Дама переглянулась с бароном.
– И вы заставили меня идти сюда, если идти было незачем? Барон пожал плечами, словно признавал свою ошибку.
Потом обратился ко мне.
– Почему вы пытались уехать? Ведь вы обещали, что останетесь в Париже еще на пять дней!
