— Понятно, но как этот десерт
— Сейчас дойдем и до этого, — успокоил Ринсвинд. — Чарли, будь добр, подай мне блюдо. Спасибо. — Он выставил блюдо на всеобщее обозрение. — Господа… Приглашаю вас отведать… Персиковую
В какой-то из кастрюль на плите что-то закипело. Лишь издаваемое крышкой тихое, но очень настырное бряцанье да отдаленные оперные вопли нарушали воцарившуюся тишину.
— Ну, что скажете? — бодро осведомился Ринсвинд.
— Очень… свежо… — отозвался Чарли. — Тут уж ничего не попишешь.
— Но как-то не вполне…
— А ты посмотри на это с другой стороны. Хотел бы ты, чтобы мир навсегда запомнил твою фамилию? — возразил Ринсвинд. — Хотел бы, чтобы о тебе вспоминали всякий раз, когда речь зайдет о Персиковой По?..
Плечи Чарли опять принялись содрогаться от рыданий.
— Что ж, пожалуй, тут ты прав, — согласился Рон. — Персиковая Нелли… ага.
— Можно то же самое приготовить из бананов, — подсказал Ринсвинд.
Рон беззвучно пошевелил губами.
— He, не пойдет, — заключил он. — Сделаем из персиков.
Ринсвинд засобирался.
— Ну, рад был помочь, — кивнул он. — Подскажите только вот что. Как отсюда лучше выбраться?
— О, сегодня в городе не протолкнуться. Сегодня ж ночью Гала! — отозвался Рон. — Мне лично этого и даром не надо, но гостей изрядно прибыло.
— Угу, а утром еще кого-то вешают, — подсказал Чарли.
— Эту часть я предпочитаю пропустить, — сказал Ринсвинд. — Так как, говорите…
— Если хочешь знать мое мнение, лично я желаю ему сбежать, — добавил Чарли.
— Полностью с тобой солидарен, — поддержал Ринсвинд.
За дверью послышались гулкие шаги. Человек в тяжелых башмаках подошел к двери и остановился. Откуда-то издалека доносились крики.
— Говорят, он отбился от дюжины стражников, — сообщил Рон.
— Только от трех, — поправил Ринсвинд. — Их было трое. Я слышал. Кто-то мне рассказывал. Их было не двенадцать, а всего трое.
— Ха, для такого дерзкого бандита справиться с дюжиной стражников — раз плюнуть! А троих он бы и не заметил! Про этого Ринсо такая слава идет!
— А я слышал, как один тип из Приноситте-распивайтте рассказывал про стрижку овец. Так этот Ринсо за пять минут остриг целую сотню!
— Не верю, — возражал упорный Ринсвинд.
— А еще говорят, будто бы он волшебник, но вот в это я не верю, потому что еще ни от одного волшебника проку не было.
— Ну, я не стал бы так категорично утверждать…
— Но охранник из тюрьмы рассказывал, мол, у этого Ринсо есть странное коричневое вещество и оно дает ему необыкновенную силу!
— Это был всего лишь суп из пива! — не выдержал Ринсвинд. — То есть, — поспешил поправиться он, — я так слышал.
Рон покосился на него.
— Кстати, ты слегка смахиваешь на волшебника, — заметил он.
По двери задубасили тяжелые кулаки.
— И одежда на тебе точь-в-точь волшебничья, — продолжал Рон, не сводя взгляда с Ринсвинда. — Эй, Сид, открой-ка им.
Ринсвинд попятился и потянулся к столу за спиной. Его пальцы нащупали рукоять лежавшего там ножа.
Сама идея оружия была ему ненавистна. Стоило на сцене появиться оружию, как дело принимало непредсказуемый оборот. Но если надо произвести впечатление, лучше оружия ничего нет.
Дверь открылась. В кухню всунулись несколько человек, один из них — бывший караульный Ринсвинда.
— Это он!
— Э-э, я за себя не отвечаю, — предупредил Ринсвинд, выставляя перед собой руку.
Повара, за исключением самых отчаянных, быстро попрятались под столы.
— Это половник, дружище, — добродушно заметил стражник. — Но ты не трусливого десятка. Молодец. Что скажешь, Чарли?
— Не хочу, чтобы все потом говорили, будто бы отважного бандита повязали на моей кухне, — отозвался Чарли. Он взял в одну руку тесак, а в другую — блюдо с Персиковой Нелли. — Ты, Ринсо, шмыгай вон в ту дверь, а мы тут потолкуем с господами стражниками.
— Это уже никуда не годится, — фыркнул стражник. — Ну разве такой должна быть последняя битва? Какая-то жалкая стычка на кухне… Давай договоримся так: мы досчитаем до десяти, а ты пока сваливай…
Ринсвинда опять посетило странное ощущение, что он попал в какую-то чужую пьесу. Во всяком случае, сценарий ему выдали явно не тот.
— Как это? Вы загнали меня в угол, а арестовывать не собираетесь?
— Ну, слуш', разве кто будет сочинять об этом балладу? — протянул стражник. — Не, такими вещами пренебрегать нельзя. — Он прислонился к косяку. — Значит, так. На Груртской улице есть здание старой почты. Если там засесть, дня два ты точно продержишься, а то и три. Потом ты выбегаешь, мы тебя нашпиговываем стрелами, а ты произносишь последнее слово повеличественней… Бьюсь об заклад, лет через сто о тебе будут рассказывать детишкам в школах. И слушай, ну как ты выглядишь, только посмотри на себя… — Игнорируя смертоносный половник, он сделал шаг вперед и ткнул Ринсвинда в балахон. — Тебя ж первой стрелой убьет!
— Да вы все с ума посходили!
Чарли покачал головой.
— Здесь любят настоящих воинов, друг. Таково иксианское мировоззрение. Умри, сражаясь! Это твой билет в большую жизнь после смерти.
— Мы слышали, как ты уделал ту шайку, — вступил в разговор другой стражник. — Бах, бах — и все лежат! Не, такого человека повесить нельзя, такой парень будет драться до последнего. Он умрет с гордо поднятой головой!
К этому времени кухня была битком набита стражниками. Зато дверной проем был свободен.
— А о Последнем, Самом Знаменитом Побеге вы когда-нибудь слышали? — поинтересовался Ринсвинд.
— Нет. А что, такой был?
— Будь спок!
Все прибавляя и прибавляя скорость, он мчался вдоль кромки воды, когда за его спиной раздались крики:
— Эй, друг, ты куда! Мы ведь должны сосчитать до десяти!
Ринсвинд на бегу поднял глаза и увидел, что вывеска над пивоварней погрузилась во тьму. И вдруг до него дошло, что позади него кто-то прыгает.
— О нет! Только не
— Здоровеньки, — поприветствовал, поравнявшись с ним, Скрябби.
— Только посмотри, во что ты меня впутал!
— А во что? Да, тебя чуть было не повесили, но теперь ты наслаждаешься пробежкой на свежем воздухе по пересеченной местности этой благословленной богами страны.
— Меня пообещали нашпиговать стрелами!
