– А чего, собственно, ты от меня ожидала? Ты же знаешь, что мой следующий фильм будет сниматься в Вайоминге, а тебе полгода придется провести в Монте-Карло! А как же наши планы… наша семья?!
– Твои планы, ты хочешь сказать, – раздражаясь в свою очередь, поправила она его.
– А! Так теперь это уже мои планы? – бросил он в ответ.
– Ну, во всяком случае более твои, чем мои.
– Объясни-ка, что ты имеешь в виду.
Несколько мгновений Моника молчала, а ее лицо отражало борьбу, которая происходила в ее душе. Затем она сказала:
– Ты никогда не прислушивался к тому, чего я хотела, и никогда не принимал в расчет то, что мы с тобой разные люди…
– А что же тогда означает все время, прожитое нами вместе? Только секс?
Он перехватил ее взгляд, полный боли.
– Ты же знаешь, что для нас это означало нечто большее…
Глаза Марчелло заблестели.
– Моника, почти год назад ты давала слово, что выйдешь за меня замуж и возьмешь отпуск, достаточный для того, чтобы родить нашего первого ребенка!
– Да, я это говорила. Но с тех пор многое изменилось, – продолжала твердить свое женщина. – У тебя с карьерой все в порядке, но я-то еще ничего не добилась! А такие возможности, как эта, выпадают не часто, ты же понимаешь.
– Чепуха. Ты достаточно талантлива, чтобы в любое время заняться своей карьерой. Просто, тебе не хочется заниматься устройством нашей семьи.
Моника протестующе фыркнула и резко встала. Скрестив руки, она заговорила решительно и непреклонно.
– Говоря так, ты просто имеешь в виду то, что я не хочу заниматься тем, чем тебе в первую очередь хочется. Что-то я не слышала, чтобы ты решил отказаться от своего нового проекта. Почему твои желания, твоя карьера всегда значат больше, чем мои?
Марчелло тоже встал и, пройдя к молодой женщине вплотную, взял ее за руку.
– Но ведь взаимоотношения двух людей всегда строятся на компромиссе. Кому-то приходится уступать. Услышав этот аргумент, Моника сердито повернулась к собеседнику и бросила ему новый упрек:
– Марчи, а в чем и когда ты сам уступал?
– Ну, хотя бы в том, что три с лишним года ждал, пока ты все-таки решишься выйти за меня замуж, – тут же парировал он.
Моника кивнула и с иронией в голосе сказала:
– О, Боже! Какой же ты старомодный – настоящий ретроград.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что тебе для пущего авторитета требуется добродетельная маленькая женушка и семейный тихий очаг.
– Ну вот, теперь я должен буду слушать всякую ахинею о женском равноправии и прочей муре.
– Ахинею?! – возмущенно воскликнула она. На Марчелло, похоже, ее восклицание не произвело никакого эффекта, и он продолжал:
– Семья для меня, действительно, очень много значит, Моника, и я не виноват, что чувствую и думаю именно так, а не иначе. Если это старомодность – то я, в таком случае, горжусь этим качеством.
Она в отчаянии взмахнула руками.
– Неужели же ты не понимаешь, что, если даже я рожу тебе ребенка, он все равно не заменит тебе родителей и сестру. И твое чувство вины все равно будет преследовать тебя всю жизнь.
Это был удар ниже пояса. Замечание Моники касалось самых потаенных кровоточащих ран его души, оно выбивало почву у него из-под ног. Марчелло, взбешенный и потрясенный ее репликой, пробормотал какое-то проклятье и, резко развернувшись, направился к бассейну.
Моника горько пожалела о том, что не сдержалась и причинила боль любимому человеку. Она бросилась за ним, догнала и положила ладонь на его плечо.
– Извини, мне очень жаль…
После минутного замешательства, Марчелло повернулся к ней. По его глазам было видно, что в душе мужчины идет мучительная борьба между гневом и желанием быть понятым. Наконец, он со страстью в голосе, заговорил.
– То, что ты сказала, неправда! Я совсем не хочу найти замену своим родным или уменьшить чувство вины за то, что остался жить, создавая новую семью. Конечно, когда мои родители и сестра погибли в авиакатастрофе, я испытал страшное потрясение, мне до сих пор больно думать об их смерти. Но заменить их никто, никогда не сможет! Однако, мне сейчас тридцать два года, и я готов создать свою собственную семью. Я знаю, что именно этого хотели бы для меня и мои родители.
– Но почему же ты не хочешь понять, что я-то еще не готова обзаводиться семьей? – воскликнула женщина. – Почему ты не можешь подождать еще немного?
Лицо его исказилось, словно от боли, он потянулся к ней и коснулся пальцами ее щеки.
– Моника, я уже и так ждал слишком долго… Ты помнишь, когда мы познакомились?
