– Давай, Ривера, закручивай! – крикнул он в экран отбивающему «Янки». – Крутани его, и игра сделана!
– А ты не хочешь крутануть меня? Мы вполне можем этим заняться, если ты не против, – промурлыкала она, соблазнительно щекоча его щеку кончиками пальцев. – А хочешь, я крутану тебя?
Моргнув, он взглянул на подругу, и на его губах появилась кривая ухмылка.
– Ты не хочешь, чтобы я досмотрел игру?
– Почему это ты так решил? – продолжала ворковать она, погладив его мощную грудь и перемещая руку к холму, возвышающемуся под плавками.
Со стоном он стиснул ее в своих объятиях, и Эй Джи почувствовала, как неистово бьется сердце в его могучей груди.
– Забудем об игре, – прохрипел он.
– Но ты же любишь «Янки».
– Некоторые вещи я люблю больше.
Вещи, подумала она с легким разочарованием.
Например, секс…
Ну что ж, она тоже его любит.
Но он никогда не говорил и даже не намекал, что любит ее.
«Ладно, – подумала она, закрыв глаза, когда горячие губы Марко впились в ее шею, – не будем торопить события».
Всему свое время – настанет час, когда он будет обожать ее так же, как сейчас она обожает его.
Он объяснится ей в любви и попросит выйти за него замуж…
Она блаженно вздохнула, когда его руки и губы унесли ее в страну, где сбываются самые сокровенные мечты и желания.
– Он в ауте! – неистово закричал Тони, срываясь, как сотни других зрителей в «Фенвей-парке», с места. Как все, исключая Лию.
– Что это такое?! Дьявол! Нет, ты видела? – рычал Тони, повернувшись к Лии и в негодовании потрясая руками. – Этот «Янки» был в ауте. Как можно считать, что он добежал?
С явным усилием Лия изобразила на лице крайнее возмущение.
– Судья что, ослеп? Ты видела, что он был в ауте? – вопрошающе вскричал Тони.
– Конечно, видела, – ответила Лия, и Тони плюхнулся на свое место, сунув руку в пакет с крекерами.
Лия сидела, тупо уставившись на поле, но совершенно не следила за происходящим, притворяясь тем не менее, что она всецело захвачена игрой.
– Это видели все, – проворчал он. – Этот парень был в ауте.
К Тони повернулся толстяк с передней скамейки, в одной руке он держал булку с сосиской, а в другой – пакетик поп-корна:
– Такое уже было в девяносто пятом. Ребята здорово оторвались и победили.
– Сегодня они не победят, – мрачно заверил толстяка Тони. – Я точно знаю, что не победят.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и все тут.
– Ты что, психиатр?
– Не совсем.
– Спортивный обозреватель?
– Я клерк.
Человек пожал плечами:
– Ставлю двадцать пять баксов, что «Ред соке» проиграет.
– За кого ты болеешь?
Толстяк поправил на голове кепку с эмблемой «Ред соке».
– Я просто реалист. Я больше других хочу, чтобы «Соке» вышел в следующую серию. Но я говорю тебе, что они никуда не пройдут. Принимаешь пари?
– Принимаю, – ответил Тони.
– Отлично, пятьдесят баксов.
– Пятьдесят? Только что было двадцать пять.
– Правда? Я передумал. Давай поднимем ставки. Видимо, ты не очень-то уверен в их победе, если не хочешь рискнуть пятьюдесятью баксами.
– Они выиграют. Отвечаю пятьюдесятью.
