хоть один подобный трюк, и неделю ты точно сидеть не сможешь.
– Ты никогда меня не ударишь, – засмеялась девушка.
– Лучше не вынуждай меня.
Во взгляде девушки появилась вдруг решимость и твердость, которые невольно смутили Марко.
– Запомни, Марко, ты только мой. Можешь бороться с этим, если хочешь, но ничего не изменится.
Марко, казалось, лишился дара речи. Повернувшись, он вышел из комнаты, со стуком захлопнув за собой дверь.
– Ну же, Моника, дорогая. Давай проведем несколько часов в постели.
– О, мне так неловко, Марко. Ты ведь у меня не первый мужчина.
– Ради Бога, мне это абсолютно все равно.
– Но мне не все равно. Я так много согрешила, что уж точно сгорю в аду…
Спустя две недели Марко попытался, и небезуспешно, соблазнить Монику – одну из «свободных» женщин на острове. У этой очаровательной, маленькой, светловолосой француженки были огромные карие глаза и роскошная грудь. Она всегда разыгрывала из себя святую невинность и клялась, что у нее был до этого всего лишь один мужчина. Но всему острову давно было известно, что она еще та шлюха и спит со всеми, на ком есть штаны.
Эти две недели не принесли Марко ничего, кроме разочарования и досады. Поскольку Роза все еще сердилась на него, ему пришлось приударить за другими женщинами. Но Кристина продолжала подвергать его личную жизнь самым изощренным диверсиям. В ночь, когда Марко пытался соблазнить Жизель, кто-то «неизвестный» впустил в его спальню Пэнси. Как только он собрался было расстегнуть брюки, гепард, испытывающий лютую ненависть ко всем проституткам острова, вскочил ему на спину и грозно зарычал, чем довел Жизель до истерики.
Спустя неделю, когда Марко только-только улегся в постель вместе с Минервой, они оба едва не задохнулись от дыма. Какой-то «безымянный дух» поджег прямо у дверей, выходящих в сад, целую кучу тряпья.
И оба эти раза Марко сердито отчитывал Кристину. Она же, как всегда, отрицала свою вину, однако на лице ее неизменно светилась самодовольная улыбка.
Сегодня же ночью Марко решил либо обрести, наконец, удовлетворение, либо хорошенько отшлепать Кристину и заставить ее признаться в содеянном. Если бы только Моника перестала строить из себя недотрогу! Марко опасался, что у них недостаточно много времени. В любой момент проказница Кристина могла выкинуть свой очередной номер.
– Моим первым мужчиной был Луиджи, – разоткровенничалась Моника. – Он овладел мною прямо в джунглях. Вот почему я достаюсь тебе уже испорченной голубкой. А мне бы так хотелось быть чистой, впервые занимаясь с тобой любовью, Марко.
Марко начинал уже надоедать весь этот спектакль. Но показать этого он не мог.
– Ты всегда будешь для меня чистой, дорогая, – пытался успокоить он девушку. – Давай попробуем сегодня ночью начать все сначала. – Схватив Монику за руку, Марко потащил ее к постели. – Ну же.
– Если ты и в самом деле думаешь…
До смерти устав от ломания Моники, Марко взял ее на руки и опустил на кровать.
– Именно так я и думаю.
Он сбросил рубашку и тоже прилег на постель. Без особого энтузиазма поцеловал Монику и принялся задирать ее юбки. Но возбуждение к нему так и не приходило. В противном случае, он уже бы давно раздвинул ей ноги. Но как только Марко попытался вдохнуть хоть немного жизни в свою вялую плоть, Моника отодвинулась от него и снова принялась за свое.
– Марко, нет, я не могу смотреть тебе в глаза. Мне так стыдно…
То, что эта проститутка продолжала строить из себя недотрогу, уже начинало действовать Марко на нервы.
– Значит, ты не можешь смотреть на меня, любовь моя? – усмехнулся он саркастически. – А ты отведи глаза и повернись ко мне спиной, дорогая и тебе не будет тогда уже стыдно. Я же буду любить тебя так, как это делают животные.
К радости Марко он сумел-таки возбудить проститутку. Щеки ее залила густая краска, губы слегка приоткрылись.
– Марко, не собираешься же ты…
– Именно это я и собираюсь делать, моя дорогая. Мне кажется этот вариант наиболее подходящим, – усмехнулся он, поворачивая Монику спиной к себе.
Она, охваченная желанием, дышала часто и тяжело.
– О Марко! Но это так нехорошо!
– Напротив, тебе будет очень хорошо!
Марко уже расстегивал брюки, как вдруг его окатило ледяной водой. За какую-то долю секунды он сам, и Моника, и постель промокли насквозь. Поначалу они, ошеломленные, замерли на месте, не в силах пошевелиться. Но потом, услышав звук девичьего смеха, Марко обернулся и успел заметить скрывающиеся за дверью загорелые ноги Кристины и кусочек ее белой ночной рубашки.
Промокший до нитки, Марко вскочил с постели.
– Черт возьми! Опять эта маленькая чертовка! Спрыгнула с постели и Моника.
– Боже милостивый! Не иначе, это кара божья.
