– Ну как дела? – спросил он. – Как литературный кружок? Что читаете? «Манчестерское аббатство»?
– Вы имеете в виду «Нортенгерское аббатство»? Мы прочитали его несколько недель назад. На этой неделе мы читаем «Мэнсфилд-парк».[36]
– Вот как?
– Я думала, что Джейн Остин написала «Нортенгерское аббатство» довольно рано в своей писательской карьере, а оказывается, эта книга была опубликована только после ее смерти, – сказала Марджори, поворачиваясь к компьютеру. – Удивительные вещи остаются после умерших людей.
Нику показалось, что кто-то прикоснулся ему к горлу ледяным лезвием ножа.
– «Доводы рассудка» тоже вышли после ее смерти, – продолжала Марджори, – и «Билли Бад»[37] вышел после смерти автора. Его мы читали в прошлом году. Я не знала, что вы вообще читаете книги. Приходите к нам в литературный кружок.
– Обязательно приду. Когда вы будете обсуждать «Руководство по техническому обслуживанию автоматической коробки передач автомобилей марки „шевроле“». Других книг я действительно не читаю, – сухо ответил Ник. – Я жду звонка с «Атлас-Маккензи». Мне могут позвонить Хардвик или Макфарланд. Обязательно соедините меня с ними. Где бы я ни был и что бы ни делал.
Следующие два часа Ник провел на смертельно скучных совещаниях. Руководитель отдела снабжения и шесть его помощников совместными умственными усилиями пришли к выводу о необходимости разнообразить список поставщиков металлизированной краски. Они высказывали свои соображения по этому поводу так возбужденно, словно только что придумали порох. Затем Ник заслушал отдел по охране труда, в состав которого входило несколько инженеров и несметное число юристов, которых волновали в основном последствия судебных процессов, а не здоровье рабочих. Никто так и не позвал Ника к телефону.
Возвращаясь к себе после совещаний, Ник вопросительно посмотрел на Марджори.
– А что, с «Атлас-Маккензи» обязательно должны звонить сегодня утром? – спросила она.
– Я сам звонил им рано утром, – вздохнул Ник. – Хардвик был на совещании, а Макфарланд куда-то ехал. Оба должны перезвонить мне при первой возможности.
Впрочем, Ник звонил им еще раз и выслушал те же обещания. Судя по всему, у руководителей «Атлас-Маккензи» были очень ограниченные возможности. Или другие более важные занятия…
– А может, они избегают с вами разговаривать?
– Не исключено.
– А вам очень нужно с ними поговорить? – с хитрым видом спросила Марджори. – Хотите я мигом их найду?
– Ну хочу… – улыбнулся Ник.
Ник пошел к себе за перегородку, а Марджори начала названивать по телефону. Ник слышал не все, что она говорила, но отдельные фразы до него долетали:
– Это авиакомпания «Юнайтед эйрлайнс», – авторитетным тоном говорила Марджори. – Мистер Макфарланд потерял свой чемодан, мы его нашли, но не можем дозвониться до мистера Макфарланда. Судя по всему, наш служащий неправильно записал номер его мобильного телефона…
Через минуту Марджори попросила Ника подойти к телефону.
– Я говорю с Джимом Макфарландом? – спросил Ник, подняв трубку.
– Да, – осторожно ответили на том конце телефонного провода.
– Говорит Ник Коновер.
– Ник? Здравствуйте! – Макфарланд говорил вежливым тоном, но с заметной дрожью в голосе.
Нику очень хотелось сказать: «Вы хоть отдаете себе отчет в том, сколько времени и средств мы потратили на разработку прототипов мебели для вашей компании? А теперь вы даже не даете себе труда мне позвонить!»
Вместо этого он, как можно непринужденнее, сказал:
– Я хотел бы узнать, на каком мы этапе. Что там с нашим контрактом?
– Ну да, – ответил Макфарланд. – Я и сам как раз собирался звонить вам по этому поводу.
– Ну так что?
– Видите ли, – Макфарланд шумно перевел дух, – когда мы обсуждали с вами контракт, мы не знали, что «Стрэттон» продается. А раз ваша компания выставлена на продажу, это меняет дело.
– «Стрэттон» продается? С чего вы это взяли? – стараясь говорить спокойно, спросил Ник.
В начале своей карьеры Ник думал, что руководителям не нужно лизать ничью задницу, и эта перспектива его прельщала. Однако со временем он понял, что над любым руководителем нависает задница руководителя более высокого ранга…
– Дело в том, что Хардвик всегда очень заботится о том, чтобы мы сотрудничали только с компаниями, способными в дальнейшем обслуживать оборудование, которое мы у них приобретаем, – говорил Макфарланд. – А раз вы продаетесь, о каком обслуживании может идти речь?
Ник был ошеломлен услышанным, но твердым голосом заявил:
– «Стрэттон» не продается.
Некоторое время Макфарланд молчал, а потом негромко сказал:
– Прошу вас никому не говорить о том, что я вам сейчас скажу. Так вот, в Гонконге мы пользуемся услугами той же самой юридической фирмы, что и «Фэрфилд партнерс». Вот мы и узнали…
– Это ерунда какая-то!
– Для нас – нет.
– Но послушайте же! Я все-таки генеральный директор корпорации «Стрэттон». Если бы она продавалась, я бы наверняка об этом знал. Как вы думаете, а?
– К сожалению, совершенно неважно, как и что думаю об этом я.
Страшнее всего было то, что Макфарланд говорил вполне сочувственно, тоном врача, сообщающего любимому пациенту о том, что его болезнь неизлечима.
8
В половине одиннадцатого Марджори высунула голову из-за перегородки.
– Напоминаю, что в половине первого вы обедаете с Родриком Дугласом из торгово-промышленной палаты, а сразу после обеда у вас совещание с руководством отдела по развитию бизнеса.
Повернувшись на стуле к окну, Ник рассеянно бросил:
– Хорошо. Спасибо.
На улице светило солнце, голубело небо, легкий ветерок шевелил на деревьях листочки. Самолет прочертил небо белой полоской.
Вот уже семь дней Эндрю Стадлер был на том свете.
При этой мысли Ник вздрогнул, словно из окна потянуло ледяным холодом. Он вспомнил тонкие черты лица Кэсси Стадлер, казавшейся ему очень хрупкой, словно сделанной из фарфора.
Вспомнив, сколько боли было у нее в глазах, Ник, не задумываясь, набрал номер Кэсси Стадлер.
– Алло? – сонным голосом сказала Кэсси.
– Это Ник Коновер. Я вас не разбудил?
– Разбудили? Нет. Я… А сколько сейчас времени?
– Все ясно. Я все-таки вас разбудил. Извините. Сейчас половина одиннадцатого. Спите дальше, не буду вам мешать.
– Нет-нет! – тут же воскликнула Кэсси. – Очень хорошо, что вы позвонили. Знаете, насчет вчерашнего…
– Кэсси, я позвонил, чтобы узнать, как вы себя чувствуете. По-моему, вчера вам было очень плохо.
– Может, сначала и было, но когда мы поговорили, мне стало гораздо лучше.
– Ну вот и отлично.
