попытался прикрыть глаза, но было поздно. По лицу полилась кровь, так как не менее дюжины свинцовых дробин угодило в него, ранив и искалечив. Эффект был таков, будто в его лицо вонзилась горсть горячих осколков стекла. Он зашатался, ноги у него подкосились. В правой руке он сжимал маленький черный автоматический пистолет, но не стрелял, рука висела безжизненно.
Синклера, я успел это заметить, кто-то свалил на пол, наверное телохранитель, а большинство сенаторов ползли на карачках. В зале стояли несмолкаемые крики и вопли, которые и глухие бы услышали, казалось, что ко мне разом кинулись все, кто еще не выскочил из зала или не распластался на полу.
А я боролся с охранником, стремясь вырвать пистолет из его цепких рук. С превеликим трудом мне удалось вылезти из кресла-каталки, но ноги, на которых я просидел чуть ли не целый час, не держали. Они затекли, кровь в них еле-еле циркулировала, чувствовались тупые уколы. Ноги не двигались, я не мог даже встать на них.
– Бросай оружие! – заорал на меня охранник, выворачивая из моей руки пистолет.
Еще бы один выстрел. У меня остался один заряд! – пронеслась мысль. Один выстрел, только один патрон лежал во втором стволе, но это была пуля для «кольта», и если бы мне удалось вырвать этот чертов пистолет, то уж наверняка я уложил бы Майлса. Я мог бы спасти Моллиного отца, но охранник повалил меня на пол и прижал около колеса, а теперь вот и другие поспешили ему на помощь, а Майлс, я знал наверняка, Майлс, этот профессиональный убийца, хоть и ранен и покалечен, но пистолет из рук не выронил и теперь целится в Харрисона Синклера. Вот он нажимает на курок, чтобы заставить его замолчать на веки-вечные… вот… раздался выстрел.
Я оцепенел от ужаса и перестал сопротивляться.
Сначала грохнул один выстрел, вслед еще два подряд, всего же три громовых выстрела, за ними мгновенно на долю секунды наступила поразительная тишина, которая вдруг разорвалась новым взрывом криков и воплей от страха.
Так, значит Майлс выстрелил трижды.
Он наверняка убил Харрисона Синклера.
Я же подкатился к нему так близко, чтобы сковать его. Я же почти остановил его. Да и крики Молли тоже отвлекли Майлса. Мы почти блокировали действия убийцы, не давая ему возможности убить Синклера.
Но он оказался слишком живучим, слишком проворным, одним словом – профессионалом высокого полета.
Теперь меня прижимали к полу, наверное, полдюжины охранников, неиспользованным оказался патрон с пулей, пистолет выхватили, и я от всего пережитого почувствовал неимоверную слабость и изнеможение во всем теле.
От усталости, от краха надежд, от несказанного горя на глазах у меня невольно навернулись слезы. Я был не в состоянии что-то соображать. Наш план, такой замечательный план, оказался пшиком. Я потерпел серьезную неудачу.
– Ну, ладно же, – произнес я, казалось, вслух, но на деле из уст моих вылетел жалкий свистящий шепот. Я лежал, прижатый спиной к холодному полу, а вокруг меня все хором вопили от ужаса.
Охранник с короткой прической выхватил наручники и защелкнул их сначала на одной моей руке, потом – на другой, а я вытаращил глаза от изумления и смотрел вперед, на открывшуюся под мышкой у охранника картину.
То, что я увидел, не укладывалось в голове – я не верил своим глазам.
Убийца, Майлс Престон, лежал, скрючившись бесформенной грудой, около самой скамьи для свидетелей, почти все лицо и лоб у него превратились в кровавое месиво.
Он лежал мертвый.
А над ним возвышалась, оцепенев от изумления, какая-то высокая стройная фигура, чем-то похожая на фигуру Харрисона Синклера, только в сильно помятом костюме и растрепанная.
Но зато живая.
А последнее, что я увидел, прежде чем меня увели, это необычное и чудное видение, показавшееся мне миражом, – живую и невредимую Молли.
Она стояла в нише для телекамеры, в крохотном квадратном углублении в стене, откуда несколько секунд назад предостерегающе кричала отцу.
В вытянутой правой руке она держала матово поблескивающий вороненый пистолет и смотрела на него удивленными глазами, будто сама не веря в то, что сделала, а я хорошо помню и сейчас, что видел на ее лице слабенький проблеск улыбки.
The Washington Post
«Вашингтон пост»
Разоблачение ЦРУ потрясло всю страну
Зал, где проходили сенатские слушания, взорвался от выстрелов после внезапного появления там бывшего директора ЦРУ Харрисона Синклера, долгое время считавшегося мертвым.
ЭРИК МОФФАТТ, ОБОЗРЕВАТЕЛЬ «ВАШИНГТОН ПОСТ»
Минувшим вечером здание сената, где проходят слушания комитетов, стало местом самого необычного происшествия, случившегося в столице нашей страны, по крайней мере, при жизни нынешнего поколения.
Во время вчерашних слушаний в специальном сенатском комитете по разведке дела по обвинению Центрального разведывательного управления в коррупции, которые широко транслировались по национальному телевидению, примерно в 7 часов 30 минут вечера в зале внезапно появился бывший директор ЦРУ Харрисон Синклер, который, как сообщалось, погиб в марте этого года в результате автомобильной катастрофы. Не успев дать предварительно присягу, он выступил и заявил, что готов сообщить о действиях ЦРУ как о «грандиозном международном заговоре», в который вовлечены нынешний директор Центрального разведуправления Александр Траслоу и правительство недавно избранного германского канцлера Вильгельма Фогеля.
Но как только Синклера ввели под вооруженной охраной в зал, где проходили слушания, по нему был открыт огонь. Один из террористов был убит охраной на месте. Его опознали как немецкого гражданина. Другим, как утверждают, был Бенджамин Эллисон, сорока лет, адвокат и бывший оперативный сотрудник ЦРУ. О других подробностях не сообщалось.
The New York Times
«Нью-Йорк таймс»
Спустя месяц после кровавого инцидента во время слушаний в сенатском комитете по разведке вопросы остаются открытыми.
КЕННЕТ СЕЙДМАН, СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ «НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС»
ВАШИНГТОН. 4 января. Народ все еще находится под впечатлением чрезвычайного происшествия, случившегося в сенате в прошлом месяце, когда бывший директор ЦРУ, которого все считали погибшим, внезапно появился перед телевизионными камерами, а также в равной мере дерзкой попытки террористического акта, предпринятой сразу же, как только Синклер возник в зале.
Для всех ведущих журналистов взаимоотношения между Синклером и Траслоу явились полной неожиданностью, и, несмотря на непрекращающиеся комментарии и анализ, многое в этом деле остается по-прежнему неясным.
Как теперь стало известно, Харрисон Синклер, бывший директор ЦРУ до марта прошлого года, инсценировал свою смерть, чтобы избежать угрозы настоящей смерти, исходившей от тех, кого он намеревался разоблачить. Известно также, что за несколько часов до трагического инцидента в Вашингтоне мистер Синклер дал пространные показания на закрытом заседании сенатского специального комитета по разведке и рассказал о неприглядной роли Александра Траслоу и его приспешников.
Но что сталось с мистером Синклером после кровавой бойни в Оленьем корпусе сената в прошлом
