Кто бы ни был убийцей Сола, он должен был… он хотел помешать его расследованиям… Что Сол говорил тогда по телефону? «Это чертовски важное дело, Чарли». И: «Я не доверяю их телефонам…» Кого он боялся? Какой смысл ЦРУ убивать своего же работника, да еще такого ценного, как Энсбэч? А может, смысл все же был?
«Интересно, когда придет моя очередь? — подумал Чарли. — Может, меня уже взяли на мушку?»
Он вскрыл конверт из плотной бумаги и вынул черно-белую фотографию размером 6 на 10.
На ней были двое — мужчина и женщина. Они были заняты серьезным разговором. Другие попавшие в объектив люди были явно русскими. Стоун узнал их по характерной одежде: шляпам, пальто, туфлям. Женщина тоже была русской. Она была очень красива: тонкие черты лица, блестящие черные волосы, собранные на затылке в свободный узел. Мужчину, что-то серьезно говорящего этой красавице, Стоун узнал сразу. Он был как две капли воды похож на самого Чарли. Это был молодой Элфрид Стоун, снятый во время встречи с русской.
Может быть, это и есть Соня Кунецкая?
На обороте фото Чарли увидел штамп «Собственность ФБР. Дело № 002–324».
Кроме фотографии, в конверте была еще небольшая записка на фирменном бланке «Шеффилд и Симпсон». На нем неразборчивым почерком Сола, явно очень спешившего, было нацарапано несколько строк. Некоторые слова и фразы были подчеркнуты одной и даже двумя чертами.
Чарли!
Ты до сих пор не объявился, поэтому я посылаю тебе это с курьером. Надеюсь, что ты, с Божьей помощью, получишь этот конверт.
На фотографии С.К. Это из ФБР.
Билл Армитидж из госдепартамента и некоторые друзья, которым я доверяю, рассказали, что операция «К-3» была проведена в 1953 году. Это была операция по глубокому внедрению агента. Билл считает, что в этом деле что-то нечисто.
«К-3» до сих пор там!
Секретарь Ленина, А. Зиновьева, живет в Нью-Джерси, город Ист-Нек, Уэйнрайт-роуд, 784, под вымышленным именем Айрин Поттер.
Обязательно сохрани фотографию. Твоя сила в информированности. У тебя должно быть что-нибудь против них.
Держись, мой друг.
У Чарли застучало в висках. Он понял содержание записки. Фотография, которую он держал в руках, была сделана ФБР в Москве и использована как улика против Элфрида Стоуна. И Сол достал ее не в ЦРУ, а в ФБР.
Старуха, которая когда-то была секретарем Ленина, живет под именем Айрин Поттер, причем с разрешения американского правительства. Это может означать только то, что она оказала когда-то большую услугу разведке США. Иначе она бы не могла спокойно жить по поддельным документам.
Но самой ужасной была информация, которую Сол получил от своих друзей; информация о мошеннической операции по внедрению американского «крота», о которой не было известно даже очень влиятельным людям из ЦРУ. Он, этот «крот», был до сих пор на своем месте, в Москве. А это могло значить только то, что он занимает там очень высокий пост.
Не он ли тот человек, о котором упоминал в своем донесении «Еж»?
1953 год… Это был знаменательный год… Год смерти Сталина, время великих перемен в Кремле.
Может, Элфрид Стоун был арестован именно с целью скрыть попытку внедрения американского агента в советское правительство?
И теперь, спустя сорок лет, возможно, эта же тайна стала причиной смерти Сола Энсбэча?
Но почему?
Они убрали своего же человека.
Я тоже их человек.
Мысли мелькали в его мозгу, страшные, ужасные мысли.
Кто еще знает об этом завещании Ленина, которое, пока еще непонятно как, связано с операцией «К-3»?
«Я знаю, — сам себе ответил Стоун. — Я и мой отец».
Этот вывод потряс его.
«Теперь они захотят убить меня. Это ясно. И необходимо любым способом обеспечить безопасность отца».
— Что это с тобой, Чарли?
Элфрид Стоун сидел на кровати. Он выглядел намного лучше, его уже отсоединили от кардиомонитора. Вчера Чарли как мог перевязал порезы на руках, замазал синяки на лице и сегодня предстал перед отцом. В «Парнас» он так и не заходил и даже не звонил.
— Да ерунда, дурацкое происшествие.
— Но ты не в горах своих покалечился?
— Именно в горах.
— В Нью-Гэмпшире?
— Ага.
В палату, не обратив ни малейшего внимания на разговор, ввалилась громадная медсестра- англичанка, с которой Чарли разговаривал в прошлый раз.
— Я только померяю вам давление, — сказала она. — Доброе утро, мистер Стоун.
— Здравствуйте. Очень рад вас видеть, — неискренне произнес Чарли.
Минуту спустя она закончила работу и, не сказав больше ни слова, удалилась.
— Ты знаешь, что Рок Хадсон гомосексуалист? — спросил отец. Старый тик опять донимал его, левое веко дергалось. Он явно сильно нервничал.
— Конечно. А откуда ты-то почерпнул эту потрясающую старую информацию? — Что у него на уме? Знает ли он, что случилось? Слышал ли он о Соле Энсбэче?
— Из журнала «Пипл». А я этого не знал, — старик слабо улыбнулся. Теперь Чарли точно знал, что отец чем-то сильно обеспокоен. — Ну, ладно. Знаешь, кажется, они собираются меня завтра выписать.
— А ты действительно уже выздоровел?
— Они считают, что да. Я немного слабоват, но мне на самом деле уже намного лучше. А ты правда ходил вчера в горы?
— Да нет, нет, успокойся, это не в горах, — уверенно ответил Чарли. И он не врал.
— Слушай, ты не против провести одну скучнейшую ночь у меня? Ну, знаешь, на случай, если мне что-нибудь понадобится, — сказал отец. Но он произнес это как-то слишком небрежно, неестественно небрежно. Что же ему известно?
— Я был бы даже рад.
Чарли вдруг вспомнил скругленные углы старого холодильника, до сих пор стоящего на кухне у отца. Внезапно в памяти всплыл смутный эпизод из детства.
…Я ребенок. Мне четыре года. Или пять? Я обычный мальчишка, который всюду сует свой нос. Я карабкаюсь вверх по пыльным трубам в углу кухни. Мама уже не убирает квартиру так чисто, как раньше. Теперь она только и делает, что сидит в своей комнате и щелкает на машинке. Позже, когда я подрос, мама объяснила, что она тогда печатала письма разным конгрессменам, в общественные организации и редакции газет. Она старалась доказать всем невиновность отца.
Карабкаясь по трубам выше и выше, я долезаю до трубы с горячей водой и хватаюсь за нее. Она горячая, ужасно горячая. Я визжу от боли: ладонь сильно обожжена. Мама с криком бросается ко мне. За ухом у нее ножик для соскабливания текста. Она, плача и ругаясь сразу, поднимает меня с полу, приносит аптечку и перевязывает обожженную руку.
Затем приходит отец. Он видит повязку и взрывается подобно долго не действовавшему вулкану.
