– Чудесно, – хмуро ответил я и, покосившись на закрытый воздушный шлюз, сказал: – Нам предстоит долгий путь домой.
– Вы так думаете? – услышал я позади себя знакомый голос.
Я обернулся. И увидел Аманду.
– Привет, Ники. – Она сияла улыбкой. Мы обнялись.
Эпилог
– Вы в порядке, сэр?
Я зажмурился от яркого солнечного света. Голова раскалывалась. Тянуло на рвоту. Возле меня стоял Вакс. У машины ждал Алекс.
– Все нормально, – ответил я, хотя чувствовал себя отвратительно после теста на детекторе лжи. Три дня подряд меня накачивали наркотиками и без конца допрашивали. Я почти ничего не помнил. Какие-то лица, настойчивые требования объяснить в деталях каждое принятое мной решение. От меня добивались причин, фактов, мотивов. Все, что я натворил, предстало в беспощадно ярком свете. Ничего не хотелось, только оказаться в постели с женой.
– Что случилось, сэр?
– Все позади, мистер Тамаров.
Алекс проводил меня к электромобилю:
– Что теперь будет, сэр?
– Может быть, трибунал. Кто знает?
– Они не посмеют!
– Думайте, что говорите, мистер Хольцер. – Такого я не мог позволить даже друзьям.
– Есть, сэр. Хотите вернуться к себе? – Ознакомившись с моими докладами, весь экипаж из Лунаполиса доставили на шаттлах на военную базу в Хьюстон, и мы все еще оставались там.
– Адмирал Брентли изъявил желание встретиться со мной до заключения следственной комиссии. Его офис вон там. – Я махнул в сторону Хьюстона. – Ты поведешь, Алекс.
Вакс сел рядом со мной на заднее сиденье и закрыл глаза.
– Как ты себя чувствуешь, Вакс? – Я и так это знал. Он проходил тот же тест, что и я.
– Получше. Со мной все в порядке.
– Что с тобой будет дальше?
– Мне предложили должность. Расскажу, если не возражаете.
– Как хочешь, – ответил я немного обиженный, откинувшись на сиденье.
Мы остановились перед залитой солнцем резиденцией Адмиралтейства. Двор ее окружал высокий неподстриженный кустарник. Часовые отдали честь.
– Поспите немного, вы оба, – помолчав, сказал я. Алекс покачал головой:
– Я хочу повидаться с нашими. А потом мы приедем за вами.
– Как хочешь. – Я слишком устал, чтобы спорить, В прихожей Адмиралтейства было холодно и темно. Через зал ожидания меня провели в залитую солнцем комнату на втором этаже. Я встал по стойке «смирно».
– Вольно, – скомандовал адмирал Брентли грубым, вполне соответствующим его внешности голосом. Ему перевалило за шестьдесят, но он еще был атлетического сложения, только отяжелел немного и волосы посеребрила седина.
– Есть, сэр.
Адмирал окинул меня оценивающим взглядом, при этом на лице его не отразилось никаких эмоций. Адмирал присел на край стола.
– Итак, что вы собираетесь нам сказать в свое оправдание, Сифорт?
Сердце у меня болезненно сжалось. Нет сомнений. Ему все известно. Он ознакомился с моими документами, слышал мои показания, общался с племянником, которого я почти весь обратный путь продержал в ангаре баркаса. Так что предстоящий разговор – пустая формальность. Состоится трибунал или нет, командиром мне больше не быть.
– Мне нечего вам сказать, сэр.
– Нечего сказать в свое оправдание? Защитить себя?
– Нет, сэр, – твердо ответил я. – Я старался, как мог, как позволял мне мой опыт!
– И что же прикажете с вами делать? – добродушно спросил он.
– Придется ли мне отвечать перед трибуналом, сэр?
– Это решит комиссия, – бросил он. – Я в нее не вхожу. – Он обошел стол и остановился, глядя в окно. – И все-таки они сделают то, что я им прикажу, черт побери. Это мой флот.
Я был шокирован его доверительностью. Либо мои дела совсем плохи, либо наоборот, и его слова ничего не значат.
– Да, сэр.
