– Теперь отойдите от стены, чтобы никто не пострадал.
– Не пострадал?! Как это? – выпалил Андрос.
Я нажал на гашетку. Из пушки в металлическую стену, отделявшую коридор от инженерного отделения, ударил мощный лазерный луч, и вскоре в стене образовалась дыра толщиной с руку. Я переместил ствол и начал прожигать следующую дыру.
– Что ты делаешь, подлый ублюдок?! Ты же дал слово! – заорал Андрос.
– Я всего лишь проделал в стене пару дыр, – спокойно ответил я.
– Но ты же обещал…
– Обещал, что никто не будет прорываться в инженерное отделение. Я и не собираюсь, не беспокойтесь. Обещал, что на третий уровень спустится только один человек. И это выполнил. – Между тем я стал прожигать уже третью дыру, немного подальше.
– Прекрати, а то возьмемся сейчас за ссыльных! Всех сразу прикончим! – Андрос сорвался на визг.
– Ладно, не буду, – Я повернул пушку в дверной проем каюты и прицелился в противоположную стену, граничившую с обшивкой корпуса.
Из дыр в стене инженерного отделения показались обезумевшие физиономии негодяев.
– Ты что задумал, хренов мудак?! – взвыл Андрос.
– Продырявить корпус корабля, мистер Андрос.
– Чего?!
– Что слышали. Мой палец на гашетке. Дернусь – и все. Пушка выстрелит. Так что не трогайте лучше меня. – Бешеный стук сердца мешал говорить.
– Какого черта тебе надо? – орал Андрос. Он был близок к истерике.
– Я, кажется, объяснил, мистер Андрос. Хочу продырявить корпус.
– Выпустить воздух?
– Вот именно. Выпустить воздух. Но только из второй каюты, из девятой секции коридора и из инженерного отделения. В остальных помещениях воздух останется, все коридорные двери герметично закрыты.
– Так ведь ты сам сдохнешь от декомпрессии!
– Точно. – Язык у меня заплетался, и мне было все равно – жить или умереть. Я успел наломать столько дров, что смерть казалась мне избавлением. Да и Аманда заждалась.
– Боже! Да ты чокнулся!
– Вполне возможно. И все из-за вас! Теперь мне все до лампочки!
– Мы заделаем дыры!
– Только попробуйте! Я тотчас же выстрелю!
Динамик щелкнул и отключился, но через дыры мне все было слышно. Бунтовщики прямо-таки обалдели от страха и орали как сумасшедшие.
– У нас всего два скафандра! – вопил кто-то.
– Ваше время истекает, – сказал я в микрофон. – Как командир корабля я уполномочен вас исповедовать перед смертью. Кто первый?
– Подожди! – Динамик снова включился. – Чего ты хочешь?
Боль в обожженной щеке усилилась, я плохо соображал.
– Уйти из этой жизни, – промолвил я. И это была чистая правда.
– Блефуешь, Сифорт, – заговорил после паузы Андрос. – Нас ты, может, и убил бы, а себя пожалеешь. Ну, давай действуй.
– Вначале я помолюсь. Даю вам полминуты на размышление и открываю огонь. – Не убирая пальца с гашетки, я встал на колени и начал молиться: – Веруя в милость и доброту Господа Бога Всемогущего, вверяем наш прах космосу…
На меня с ужасом смотрели несколько пар глаз, кто-то тихо стонал.
– …в ожидании последнего дня, – продолжал я молиться, – когда души живых и мертвых предстанут перед Страшным Судом Господа нашего Бога Всемогущего… – Я умолк, совершенно измученный, но все же нашел в себе силы произнести: – Аминь. – Потом поднялся с колен. – Осталось двадцать секунд.
– Господи! Сифорт, остановись! – в ужасе крикнул Андрос.
– Анди, он блефует! – раздался голос Клингера.
– Дай же мне шлем, черт бы тебя подрал! – орал Андрос.
– Дать тебе шлем? А другие что, не люди?! – не уступал Клингер.
– Пятнадцать секунд, – сказал я.
Андрос и Клингер продолжали пререкаться:
– Черт! Я не хочу подыхать!
