– Рыба нырнула как раз в тот момент, когда мы в нее врезались.
– Что вы говорите, сэр?
– Она… Она взяла нас с собой.
Мы собрались в коридоре второго уровня – Касавополус, Уолтер Дакко, Грегор и я. Время шло, а на экранах был полный мрак, как во время сверхсветового полета.
Керрен уверял, что сверхсветовой двигатель работает, а я не решался обследовать корабль, опасаясь катастрофических последствий. Дело в том, что во время сверхсветового полета любой предмет, выброшенный за пределы корабля, мгновенно распадается на атомы; а в корпусе «Дерзкого» наверняка немало дыр; достаточно оказаться рядом с одной из них, чтобы погибнуть.
– Как быть? – растерянно спросил я, забыв о субординации, едва сдерживая дрожь.
– Главное, что мы живы, – проворчал Касавополус.
– Пока.
– А где мы? – охрипшим голосом спросил Уолтер Дакко.
– Наверное, в чистилище, – пожал я плечами.
– И что дальше? – спросил Грегор.
– Отдадим концы, – утешил я его.
– Когда, сэр?
– Скоро. Как только рыбешка тормознется или переварит нас. Или когда у нас кончатся запасы еды.
– Переварит? – с ужасом переспросил Дакко.
– Понимаете, – принялся я объяснять, – наш «Дерзкий» воткнулся в рыбину как раз в тот момент, когда она нырнула в сверхсветовое состояние. Керрен доложил, что вся передняя часть корпуса разрушена, а теперь еще и датчики вышли из строя. Так что в трюм лучше не соваться, там не исключены повышенная радиация и вирусы. Возможно, рыба переварит остатки «Дерзкого» вместе с нами.
– И скоро это произойдет? – спросил Грегор.
– Откуда мне знать?! – вспылил я. – Не задавай дурацких вопросов!
– Простите, сэр! Есть, сэр. – Он вытянулся по стойке «смирно». Все были в отчаянии.
– Что еще известно, сэр? – спросил Уолтер Дакко.
Я с удовольствием послал бы их всех к дьяволу и смылся к себе в каюту. Пристают со своими вопросами, будто я прорицатель!
– Что с машинным отделением, Касавополус? – спросил я со вздохом.
– Мы успели заделать дыры в стене до погружения в сверхсветовое состояние, сэр. Поврежден только один силовой кабель, второй цел.
– Вы хотите сказать, что после всего этого электростанция не вышла из строя?
– Да. Электроэнергии для обогрева и освещения, сэр, вполне достаточно. Возможно, удастся починить поврежденный кабель. Кроме того, нам больше не потребуется электроэнергия для насосов маневровых двигателей, ведь топливо для них кончилось. И лазерных пушек не осталось.
Я попытался сосредоточиться. Итак, мы находимся внутри исполинского чудовища, которое летит со сверхсветовой скоростью бог знает куда. Корма и машинное отделение пока в порядке. Кольца-уровни герметичны. Разрушена только носовая часть корабля, пробит и разгерметизирован трюм.
– Что еще известно? – повторил я заданный мне вопрос, на который так и не нашел вразумительного ответа.
– Системы регенерации все еще работают, – напомнил Дакко, – только некоторые трубы разорваны, и из них вытекла жидкость. А вот гидропоника правого борта…
– Разрушена, – договорил Касавополус. – Это отделение разгерметизировано, как и восьмая секция, воздух оттуда вышел. Входить туда не стоит, все равно растения погибли.
– А что другое отделение гидропоники? Западное?
– Не пострадало, но большого урожая там не соберешь.
– Между восьмой секцией и восточным отделением гидропоники погибла почти половина растений, – с горечью констатировал Дакко.
– Может быть, их еще можно спасти? Пусть мистер Бранстэд посмотрит, он специалист. А трубы регенерации? Нельзя ли их залатать?
– Можно, по крайней мере большинство из них, если найдем достаточно материала, не забираясь в трюм, сэр, – ответил Касавополус.
– Тогда займитесь этим, – приказал я.
– Есть, сэр. Только работать система регенерации будет плохо. Из труб вытекла жидкость, а мне нечем ее заменить.
– Сделайте все, что возможно, – сказал я и, плохо соображая, спросил: – Где еще произошла декомпрессия?
– На третьем уровне, в четвертой и пятой секциях, сэр, – ответил Дакко.
Значит, мятежники погибли. Уцелел лишь Клингер, которого я выпустил из четвертой секции.
