– Но почему вам нужны непременно военные? Гражданские тоже могут работать.
– Да, могут. Поддерживать, например, системы регенерации и гидропоники; но на корабле необходимы люди, умеющие обращаться с лазерным оружием. Ведь в любой момент на нас могут напасть. Необходимы круглосуточные дежурства у пульта управления лазерами и в инженерном отделении. Мы полетим обратно, к Солнечной системе.
– С какой скоростью? Досветовой? До Солнечной системы девятнадцать световых лет! – кипятился Бранстэд. – С обычными двигателями лететь бессмысленно! Неужели вы не понимаете такой простой вещи?!
– Да! – Я встал. – Девятнадцать световых лет. Я все рассчитал. Если выбросить лишний груз и задействовать все топливо, через месяц корабль достигнет одной четвертой скорости света. Если…
– Но это же семьдесят шесть лет! – перебила Елена Бартель.
– Да, но…
По залу пронесся ропот.
– Но, – заговорил я громче, – наши радиосигналы достигнут Солнечной системы через девятнадцать лет. Мы передадим наши координаты и курс. К тому времени, когда с Земли навстречу нам вылетит спасательный корабль, мы приблизимся к ней примерно на пять световых лет.
– Мы будем добираться всю жизнь! – вскрикнула Елена Бартель. Она была близка к истерике.
– Но многие из нас доживут, – возразил я.
– О Господи, вы просто не понимаете, что говорите! Спасательный корабль будет лететь к нам пятнадцать лет! – неистовствовала Бартель.
– С помощью сверхсветовых двигателей нас найдут через несколько месяцев.
– Но все топливо использовать нельзя! Нам будет нечем тормозить!
– Тормозить необязательно! Спасательный корабль легко может приблизиться к «Дерзкому» с такой же скоростью и взять нас к себе на борт во время полета. Он доставит нас до места всего за несколько месяцев, а когда «Дерзкий» долетит до Солнечной системы, промчится сквозь нее и отправится в вечный полет, мы будем у себя дома, в тепле и уюте, вспоминать о прошлых приключениях.
В зале стало тише, люди призадумались.
– Впрочем, – добавил я, – можно избрать другой путь. Переругаться и перебить друг друга из-за куска хлеба. Итак, для несения вахт на посту связи, в отделениях регенерации, гидропоники и в инженерном отделении необходимы военные. Штатским эту работу доверить нельзя.
Я подошел к телефонному аппарату у стены, соединился с мостиком:
– Керрен, ответьте, пожалуйста.
– Компьютер К20546 слушает, сэр, – ответил Керрен.
– У вас есть датчики в пассажирской столовой?
– Да, сэр, они предусмотрены только на случай чрезвычайных обстоятельств, а в обычное время отключены.
– Включи их и записывай. Я, командир Николас Сифорт, объявляю набор добровольцев. Есть желающие?
– Я.
Все взоры устремились на бледную женщину с обезображенным лицом.
– Вы, мисс Бартель? – переспросил я.
– Да. Но только на несколько месяцев.
– Нет, минимальный срок – пять лет.
– Не знаю, проживем ли мы столько, командир, – печально улыбнулась она. – Но я согласна остаток жизни провести на военной службе.
– Спасибо. Повторяйте за мной присягу. Клянусь своей бессмертной душой…
– Я, – торжественно подняла она правую руку, – клянусь своей бессмертной душой…
– Выполнять и защищать Устав Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций; сохранять верность и преданность в течение всего срока службы в Военно-Космических Силах Организации Объединенных Наций, подчиняться всем законным приказам и приказаниям; да поможет мне в этом наш Всемогущий Господь.
Ее слова эхом разносились по залу среди притихших людей, не смевших нарушить тишину в этот торжественный момент.
– Кто следующий?
– Я, сэр! – подал голос крепкий мужчина средних лет. – Честер Олвин, инженер.
– Спасибо! Кто еще? – Больше желающих не нашлось. – Еще добровольцы есть? – повторил я. Пассажиры избегали моего взгляда, ерзали на своих местах. – Я жду. Керрен, вы записываете?
– Так точно, сэр.
Я стал расхаживать по залу.
– В соответствии со статьей 12 Военно-Космического устава, утвержденного в 2087 году, – заговорил я, посматривая на притихших пассажиров, – объявляю чрезвычайное положение и, соответственно,
