– Ладно. – Его отказ задел меня за живое, но я не мог не признать, что такая честность достойна уважения. Этому юноше можно верить. – Итак, мистер Аттани, не вставайте с кресла, не прикасайтесь к панели управления дверью. И вообще ничего не трогайте, кроме микрофона. – Я вывел на экран изображение, снимаемое с телекамер, установленных в коридоре, и объяснил: – Постоянно наблюдайте за происходящим перед дверью на мостик. Заметите посторонних, услышите, что кто-то пытается взломать дверь, или раздастся сигнал тревоги – немедленно нажмите кнопку на микрофоне, вот эту, и все сообщите мне. Других кнопок на микрофоне не нажимайте. Они установлены так, что сообщение передается по всему кораблю. Понятно?
– Да, сэр, – ответил Грегор впервые за все время с нескрываемым уважением. – Сколько времени приблизительно я должен дежурить?
– Возможно, несколько минут. Возможно, больше. – Я взял винтовку. – Филип, сними с предохранителя пистолет. Постоянно оглядывайся назад, я пойду впереди.
Мы вышли, и я запер дверь. Теперь открыть ее можно было либо шифром снаружи, либо нажатием кнопки изнутри на пульте управления. Если Грегор нажмет красную кнопку, открыть дверь на мостик будет невозможно даже с помощью шифра.
Мы с Филипом шли, держа наготове оружие. Слава Богу, в коридоре никого не было, у склада с оружием – тоже. Но радость моя оказалась преждевременной. Подойдя к двери, мы увидели, что клавиатура кодового замка разбита. Кнопки исковерканы. Без всякой надежды я набрал код. Замок не открылся.
Проклятие! Я ругал себя последними словами – надо было мне столько времени выпендриваться в столовой перед пассажирами! А мятежники не мешкали! Удалось ли им проникнуть в склад? Я внимательно осмотрел замок и место вокруг него – похоже, взломать бронированную дверь они не смогли. Слава тебе, Господи!
Филип терпеливо ждал моих указаний. Велико было искушение убраться в свою надежную крепость – на капитанский мостик, но я подавил малодушный порыв. Жестокий урок пошел мне на пользу – я допер наконец, что время работает против нас. Мятежникам только и нужно, чтобы я отсиживался в своей норе. Мне явно не хватало надежных и образованных людей, чтобы охранять одновременно и мостик, и оружейный склад, и еще сходить за автогеном.
– Мистер Таер, не отходите от склада, пока я не вернусь.
– Есть, сэр.
Я помчался к центру управления и, когда дверь открылась, увидел, что Грегор Аттани сидит, как ему и было приказано, в кресле.
– Пока все нормально, Грегор, – сказал я, схватил вторую винтовку, вышел, запер за собой дверь и помчался к оружейному складу.
– Филип, возьми винтовку, а пистолет спрячь в кобуру. Пойдем на третий уровень искать мятежников, – выпалил я, добежав до оружейного склада. – Открой кубрик, вызови Уолтера Дакке, отдай ему винтовку; не забудь снова запереть дверь. Потом оба бегите сюда!
Когда его шаги стихли, я прислонился к стене и, держа наготове винтовку, то и дело озирался по сторонам: не появятся ли бунтовщики?
Казалось, прошла целая вечность. Наконец я услышал шаги с западной стороны коридора, тяжелое дыхание; но из-за дугообразной стены вместо Филипа… Улыбка сбежала с моего лица – передо мной возник рядовой Клингер с автогеном и сварочными инструментами, висевшими за спиной, за ним еще два мятежника. Все трое остолбенели, изумленные не меньше меня. Я медленно наставил на них винтовку. Клингер попятился, выхватил пистолет и выстрелил.
Огненный луч коснулся моей щеки, вызвав нестерпимую боль, волосы зашипели. Застонав, я выстрелил, но промахнулся – Клингер успел броситься на пол и покатился прочь; на месте, где он лежал, задымилось покрытие пола.
– Симмонс, – услышал я свистящий шепот Клингера, – обеги вокруг и зайди ему в тыл! Мы с Акритом отвлечем его здесь!
Итак, сообразил я, один мятежник обежит вокруг корабля, чтобы напасть на меня с востока, если прежде меня не прикончат двое других. Я бросился за ними, стреляя на ходу, но Клингер со своим напарником бежали так быстро, что то и дело скрывались из виду за стеной дугообразного коридора.
Преследовать их – значило бросить арсенал на произвол судьбы, и я остановился, прислонившись к стене, раненое ухо болело, из глаз текли слезы. Буду стрелять в первого попавшегося, решил я.
С востока донесся слабый шорох. Я направил туда винтовку и стал ждать.
Какой же я идиот! Подпустил к себе мятежников! Настоящий осел! Попробуй теперь выпутайся! Я метнулся к противоположной стенке, трижды выстрелил короткими импульсными пучками в сторону, откуда крался Симмонс, развернулся и выстрелил в противоположном направлении в вынырнувшего Клингера, но тот успел пригнуться и скрылся за стеной.
Моя винтовка пискнула – это был предупредительный сигнал, означавший, что заряд кончается. Клингер издал торжествующий клич – значит, тоже услышал этот роковой звук.
– Еще немного, ребята! – крикнул он хрипло. – У него кончается заряд!
В отчаянии я метнулся назад, нарочно грохоча по полу ботинками, потом затопал обратно. Сработало. Мятежники стали удаляться – с обеих сторон слышался стук их каблуков. Но я понимал, что долго блефовать не удастся.
На стене рядом со мной задымилось пятно, я отпрянул.
– Сдавайся, командир! – крикнул Клингер. – Если сдашься, мы…
Его крик заглушил душераздирающий вопль, резанувший барабанные перепонки, вопль перешел в стоны; кто-то бежал ко мне, грохоча ботинками, и я приготовился встретить врага последним выстрелом, держа палец на спусковом крючке. Но из-за стены выбежали Филип Таер и Уолтер Дакко.
– Слава Богу! Симмонс? – спросил я.
– Да, я застрелил его, сэр, – ответил Филип. Он весь позеленел, глаза словно остекленели.
