Все их недавние находки пока подтверждают эту версию, и, возможно, на нее можно будет опираться и в дальнейшем. Фейринг уже подошел к двери.
— Да, совместная жизнь — штука непростая. — Он дружески подмигнул Валманну, и у того появилось неприятное подозрение, что их с Анитой споры по поводу дела Хаммерсенгов уже обсуждались в столовой. — Я буду держать тебя в курсе, — продолжал коллега, — патологоанатомический отчет немного задерживается, но у нас пока есть чем заняться.
— Особенно толчком, — парировал Валманн с легкой грубоватостью, которая как нельзя более уместна в мужской компании.
На лице его молодого коллеги появилась дежурная улыбка.
— Во всяком случае, наша женщина со свечками была норвежкой — это точно.
Фейринг вопросительно посмотрел на него.
— Два номера «Смотри и слушай» на сиденье унитаза. Ни за что не поверю, что иностранец будет такое читать.
17
В половине четвертого этим прекрасным вечером в конце апреля вокруг домиков на хуторе Брагенес не было заметно никакого движения, зато на полях кипела работа.
Он позвонил, но, не дозвонившись, в конце концов отправился в путь. И плевать, что целый час придется провести за рулем: эта поездка ему не в тягость. Он делал это добровольно, поэтому не было надобности проверять, действительно ли ему так хочется поскорей вернуться домой к ужину и вечерним разговорам.
Поблизости от дома на поле разворачивался трактор. Валманн вывел «мондео» к самому краю поля и мигнул фарами. Трактор сделал порядочный круг по полю с сеялкой, а потом подъехал к нему.
— К нам опять пожаловала полиция? — Ловко спрыгнув со ступеньки, Гудрун Бауге подошла поближе. Очевидно, она не очень удивилась или встревожилась — всего лишь отметила, что он снова здесь и что это, без сомнения, доставляет ей определенное неудобство.
— Я пытался дозвониться… — Валманн с досадой замолчал: он не собирался начинать разговор с извинения. Его работа так же важна, как ее.
— В это время года нас почти не бывает дома, — ответила она, скорее с досадой, чем с сожалением, — а аккумуляторы в мобильнике постоянно садятся. Он уже совсем старый, надо бы нам другой купить.
— Я по поводу хижины. Мы ее осмотрели и нашли кое-что, что может быть связано с тем трупом.
— Вот как? А что вы нашли? — В первый раз за все время их знакомства его слова, казалось, заинтересовали ее.
— Я пока не могу подробно рассказывать об этом, но, похоже, около полугода назад в хижине жил кто-то связанный с умершим. В любом случае нам необходимо связаться с владельцем — его ведь Солум зовут? — и выяснить, имеет ли он какое-то отношение к этому. Ваш муж, кажется, сказал, что хозяин сам сдал хижину внаем?
— Ага, сам Солум.
— У вас есть адрес или номер телефона, по которому мы сможем связаться с ним?
— С Солумом не так просто связаться… — Стоя прямо перед ним в рабочей одежде, она всем своим видом мягко осуждала его манеру являться сюда в самый разгар весенней страды с такими дурацкими требованиями. — У меня есть только номер его телефона в Орландо. Но он там очень редко бывает — он в основном живет у этой женщины, а ее адреса у меня нет. — Очевидно, любовные дела хозяина не вызывали у нее восторга.
— Я хотя бы попытаюсь, — решительно сказал Валманн, — вы не могли бы мне дать его номер?
— Можно я его вам по электронной почте пришлю? — Она взглянула через плечо на наполовину засеянное поле, где чибисы с криками пикировали на свежевспаханную землю. — А то мне сейчас не хочется в дом идти. До вечера еще надо два гектара засеять.
— Хорошо, — Валманн принялся рыться в карманах, отыскивая визитную карточку, а сам корил себя за излишнюю уступчивость: совсем рядом нашли тело человека, который, возможно, был жертвой преступления, а ход расследования зависит от прихотей какой-то селянки.
— Вот здесь мой номер телефона, если вы что-то вспомните.
— Это что, например?
— Появлялись ли здесь посторонние люди, незнакомые машины на дороге, или, может вы кого-то замечали поблизости от хижины. На этом этапе расследования нам любые сведения нужны.
— Здесь сейчас полно всякого народу. — Она, казалось, повеселела.
— Вот как?
— Ага, Танген становится просто неформальным центром округи, сюда из Стейнера приезжают, экопоселения вон появляются, всякие религиозные общины есть, художники едут… — Она быстро провела рукой по брюкам, будто стряхивая навязчивое насекомое, легкомысленный тон явно скрывал долю скептицизма по отношению к «неформалам». — Да еще те, кто приезжает сюда, в деревню, ягоды собирать, — продолжала она, словно считала всю эту активность излишней рядом с хутором, — а вообще тут спокойно. И слава Богу, — прибавила она.
— А не слишком ли спокойно?
— Это почему?
— Я вижу, скоро тут у вас появится новый человечек, а играть ему будет не с кем… — Ему хотелось сломать стену ее отстраненного безразличия. Ни одна женщина не устоит перед дружеским упоминанием о ее предстоящих родах. Ни одна, за исключением Гудрун Бауге.
— Обойдется, — буркнула она, словно ни беременность, ни маленькие дети ее не интересовали, — в Станге есть детские сады.
— И когда же он появится на свет? — Валманн не хотел признавать поражения.
— В конце сентября. — Она почти сердито пожала плечами, словно не хотела лишний раз вспоминать, сколько работы еще впереди, а живот все растет. — Я вам сегодня вечером пришлю тот адрес и номер телефона.
Как хорошо они все устроили, думал Валманн по пути домой, глядя на прохладное сияющее небо, как четко распланировали. Сначала соберут урожай, а потом и ребенка родят. Человеческий род вплетается в вечное движение страды. На современных хуторах случайности нет места. За исключением романтической интрижки старого земледельца там, в экзотической Флориде, где скрипучее колесо его жизни вновь завертелось.
18
Мобильник зазвонил, как раз когда он проезжал круговую развязку внизу на Беккелаге, и, вытаскивая телефон из кармана, он оказался в опасной близости от разделительной полосы.
— Привет-привет! Надеюсь, я не особо помешал охоте на преступников? — Ханс Людер Хансен вовсю веселился. — Похоже, у вас сложности с этими двумя смертями, так ведь? Во всяком случае, сегодня в газете написано, что дело нечистое, — это правда?..
— Если где и нечисто, так в голове у некоторых журналистов. — Валманну совершенно не хотелось обсуждать дело Хаммерсенгов с посторонними. Если уж на то пошло, то и с близкими тоже. Первая страница «Рабочей газеты Хамара» обсуждалась сегодня на всех перекрестках. Некий «полицейский источник» сообщил газете, что расследование выявило «поразительное несоответствие» между временем смерти этих двоих.
Он специально ускользнул от обсуждения этого утром в столовой, но клял на чем свет стоит того
