— Послушай, Валманн, ты раньше никогда не разговаривал таким понимающим тоном, когда речь шла об акулах пера.
— Я только радуюсь тому, что я не в твоей шкуре. Три смерти, два убийства плюс подозрительное самоубийство, где погибший оказывается нашим главным подозреваемым. Это тебе не букетик роз преподнести кому-то, во всяком случае, не ящерам с Акерсгата.
— Расскажи-ка мне лучше, на что ты потратил сегодняшний день, после того как Эдланд скушал тебя на обед.
— Я выяснил, что женщина, которая выдает себя за Лив Марит Скард, очевидно, ею не является. Во всяком случае, она носит парик и переодевается. А семья Далбю наняла горничную перед тем, как уехать в Лондон. Эта горничная получила ключи от дома, чтобы убираться, пока хозяева в отъезде.
— Хорошо, ну и что из этого?
— Ничего конкретного. Однако стоит отметить, что она действует под чужим именем, а телефон, который она дала Далбю, не используется.
— Еще одна мистическая женщина. Нам только этого не хватало. — Рюстен провел пятерней по седой шевелюре.
— Если у тебя еще остались силы, то налицо еще несколько неясных моментов. Возьмем две первые смерти — Карин и Лилиан. Мы пришли к тому, что оба убийства, по всей вероятности, совершил Скард; возможности, мотив, его темперамент и так далее. Но как не похожи эти два преступления! Смотри, как они были сделаны: Лилиан он задушил, я бы сказал, тихо и спокойно. В комнате почти нет следов борьбы. В то время как Карин… Я сегодня еще раз взглянул на фотографии — она была изуродована.
— Да, он как будто кувалдой ее бил. — Рюстен покачал головой. — Швырял ее по комнате ногами. Я, честно говоря, таких повреждений никогда раньше не видел.
— Швырял ее по комнате ногами… — повторил Валманн. — Швырял ее…
— Тебя это тоже поразило?
— То, что меня поражает… — Валманн застыл на месте, а Рюстен уставился на него.
Ветер бросал капли дождя в стекло. Опять наступила оттепель. Вдруг он вскочил с места:
— Знаешь, что действительно меня поражает? То, что мы все время движемся в неверном направлении, абсолютно неверном, когда размышляем о целом ряде обстоятельств этого дела.
Он знаком попросил Рюстена встать.
— Давай-ка зайдем к Нольде в лабораторию.
— А что там такое? — Рюстену пришлось почти бежать, чтобы успевать за несущимся по коридору Валманном.
— Там много чего.
— Но ты не хочешь об этом говорить?
— Сначала мне нужно проверить с Нольде одну маленькую деталь. Меня только сейчас осенило. А это может оказаться очень важным.
В лаборатории стояли два криминалиста в белых халатах, разглядывая через увеличительное стекло какой-то предмет на стеклянной пластинке. Нольде поднял голову, когда они вломились внутрь.
— Нольде, подумай-ка хорошенько. — Валманн взял быка за рога: — Когда мы в первый раз были у Эдланда в его квартире, ведь один из нас что-то вынес оттуда. Черный мешок с мусором?
— То был Энг, — сразу ответил Нольде. — Он был зол, потому что ты не приказал обыскать квартиру, и поэтому подхватил мешок с мусором.
— Вот-вот! — Валманн щелкнул пальцами. — Ты не знаешь, куда делся этот мешок?
— Он у меня в комнате, где собраны доказательства. В холодильнике. Энг сам его опечатал. Он собирался зайти и проверить содержимое, но, наверное, не собрался.
— У него других дел было по горло.
— Да, я слышал. Вы сейчас рождественскими свечками занимаетесь?
— Нам надо взглянуть на этот мешок, — сказал Рюстен тоном, не допускающим возражений.
— Хорошо, хорошо.
Нольде нырнул в соседнее помещение. Через минуту он вернулся с черным пластиковым пакетом в руках.
— На здоровье. Но предупреждаю, что содержимое может оказаться не годным к употреблению.
— Мы все же рискнем. Тут есть место, куда мы можем все выложить?
— Вон там на той столешнице мы обычно разбираем мусор.
Валманн надел резиновые перчатки, открыл мешок и начал вытаскивать содержимое на стол. Остальные стояли чуть поодаль. Вдруг он что-то увидел, засунул руку поглубже и вытащил нечто большое и черное.
— Ура! — вскрикнул он так громко, что все вздрогнули и уставились на него.
В руках у Валманна была пара запачканных черных мужских ботинок.
— А сейчас мы взглянем на
35
Валманн и Рюстен решили пройтись пешком, так как идти было недалеко. После того, чем они занимались в лаборатории, было неплохо подышать свежим воздухом. Рюстен нес пластиковый пакет. Их вполне можно было принять за двух респектабельных отцов семейства, отправившихся в город за подарками для жен и детей.
Большинство магазинов уже работали по удлиненному предрождественскому графику. Улицы кишели народом, сверкающие гирлянды длинными полосами висели вдоль тротуаров. Витрины были переполнены соблазнами всех цветов радуги. Маленькие дети в огромных смешных шляпах держались за руки родителей и приставали к ним, прося что-нибудь купить. Из открытых дверей магазинов лилась музыка, и перепачканные красные дорожки заманивали клиентов внутрь, обещая чудесные покупки. Однако Валманн и Рюстен продолжали свой путь, не поддаваясь предрождественскому настроению. Цель их была далеко не радостной, но сделать это следовало. С серьезными, если не сказать подавленными, лицами они прошли вверх по Паркгата, мимо магазина «Искусство», в котором продажа картин, гравюр, художественных безделушек и тому подобного ежедневно побивала рекорды. Когда они поворачивали направо в конце квартала, у Валманна в кармане запищал мобильник. Он вытащил телефон и ответил довольно резко. Момент для разговора был явно неудачным.
— Привет, Валманн. Это я… — Звонил Кронберг. — Знаешь, я не давал о себе знать в последние дни. Что-то неважно себя чувствую, понимаешь…
— Понимаю. А что такое?
— Я не забыл про этого типа, Эдланда. Того самого, с невозможной идентичностью.
— Ну и что?
— Как я уже говорил, в эти регистры нелегко пробраться. Надо быть очень осторожным. Я продолжаю с этим работать, не думай. Однако тут выяснилось кое-что, что могло бы представить все дело в ином свете. Если это не подтвердится, то можешь просто забыть, что я тебе скажу… Так, всего лишь маленькая забавная деталь.
— Ну не тяни же, Кронберг.
Валманн остановился. Рюстен прошел несколько шагов, а потом повернулся и посмотрел назад. Валманн дал ему сигнал подождать.
— Помнишь, я сказал, что лицо, получившее степень защиты «совершенно секретно», или код «шесть», по всей вероятности, — свидетель, жизнь которого под угрозой, например, по делу, где на карту поставлена безопасность страны, и поэтому этот человек находится под защитой?
— Конечно, помню.
— Тут есть еще одна категория людей.
— Какая?
— Я не знаю, актуально ли это в нашем деле. Это касается также лиц, получивших новую
