— Так что же натворил Тэм Лин? — настойчиво переспросил он.
—
— Нет, он птица высокого полета, — подтвердил Ральф. — С мыслями об этике и о социальной справедливости.
— Вот только, на беду, в самую неподходящую минуту подъехал школьный автобус, — сказал Хью. — Взрывом убило двадцать ребятишек.
— Вот к чему приводят мысли о социальной справедливости, — добавил Ральф, помогая Матту вылезти. Грузовик тотчас же отъехал — видимо, патрульным не терпелось убраться восвояси, а может, им было запрещено показываться вблизи цивилизованных покоев Эль Патронова особняка.
18
Драконьи сокровища
— Проснись! — крикнула Селия у Матта над ухом. С перепугу Матт, взмахнув руками, свалился с кровати.
— Что случилось? — пробормотал он, выпутываясь из простыней.
Женщина сдернула с него одеяло и рывком поставила на ноги. Хоть Матт и перерос уже Селию чуть ли не на полголовы, всё же она была куда сильнее. Наверное, накачала мускулы, много лет таская по кухне тяжеленные кастрюли… Она потащила его в ванную.
— Мне одеться? — спросил Матт.
— Нет времени. Просто умойся.
Матт плеснул водой в лицо, отгоняя сон. Он лег спать сразу же, как только Фермерский Патруль доставил его домой. От зловонного воздуха, которым он надышался возле бараков для идиойдов, его тошнило.
У Матта голова шла кругом от новых, противоречивых впечатлений о Фермерском Патруле. До сегодняшней встречи основным источником сведений о Патруле служили рассказы Селии, и от них кровь стыла в жилах. Патрульные — порождения ночи, говорила Селия, страшные существа наподобие чупакабры. Они бродят по тайным тропам в горах и выискивают своих жертв с помощью специальных очков, обнаруживающих тепло.
Матт вспомнил, какими ледяными были глаза Хью, когда тот швырнул его на дно кузова. Для Хью — по крайней мере, в тот миг — Матт был крысой, которую надо давить сапогами.
Но едва он рассказал им, кто он такой, патрульные превратились в совсем неплохих ребят, что не прочь выпить пивка в пабе и немного подраться напоследок.
«Ну конечно, — напомнил себе Матт. — А Том — вылитый архангел Гавриил».
— Скорее! Это очень важно! — поторопила его Селия из-за двери.
Матт вытер лицо и вышел.
— Поешь перед уходом. — Матту показалось, что ее рука, протягивающая тарелку, слегка дрожит.
— Я не голоден, — возразил было он.
— Ешь! Ночь предстоит длинная. — Селия села напротив и принялась смотреть, как он жует. Заставила съесть всё до последней крошки. У сальсы[34] был странный привкус, а может, это давали себя знать последствия отравления гнилым воздухом. Матта всё еще подташнивало. Когда он лег спать, во рту долго держался противный металлический привкус.
За дверью их поджидали двое телохранителей. Не произнеся ни слова, они подхватили Матта под руки и торопливо повели по коридору. Наверное, час был поздний, потому что светильники были притушены и навстречу им никто не попался.
Они быстро спустились во двор и двинулись по извилистой дорожке, минуя темные сады, пока не подошли к границе пустыни. За спиной у Матта остался громадный особняк с белыми колоннами и ароматные рощи, полные апельсиновых деревьев, украшенных лампочками. Он наступил босой ногой на колючку и чуть не упал.
— Ой! — Матт присел вытащить занозу.
Однако не успел он дотянуться до больного места, как телохранители рывком подняли его на ноги. Тут только Матт сообразил, куда его ведут.
— В больницу! — ахнул он.
— Всё хорошо,
— Но я не болен! — вскричал Матт. Он не был в больнице с того самого дня, как увидел там существо на кровати.
— Ты-то нет. Эль Патрон болен, — сказал один из телохранителей.
Матт тут же перестал сопротивляться. Вполне естественно, что его привели к Эль Патрону. Он любил старика, и тот, конечно, захотел его увидеть, когда совсем разболелся.
— Что с ним? — спросил Матт.
— Сердечный приступ, — проворчал телохранитель.
— Он… умер?
— Нет еще…
Внезапно Матт чуть не потерял сознание. В глазах потемнело, сердце бешено заколотилось в груди. Он извернулся в руках телохранителей, и его мучительно вырвало.
— Какого черта! — испуганно вскричал телохранитель. — Дьявол! Смотри, что ты наделал с моим костюмом!
А Матт уже не думал про колючку в ноге. На него свалились другие, гораздо более тяжелые несчастья. В животе всё пылало, как будто он проглотил целый кактус. С глазами тоже что-то стряслось: по стенам больницы плясали яркие разноцветные пятна.
Санитары уложили его на носилки, бегом покатили по коридору, переложили на кровать. Кто-то закричал: «У него сердце колотится как бешеное!», кто-то воткнул ему в руку шприц. Матт уже не понимал, наяву это происходит или ему снится кошмарный сон. Ему казалось, что он снова очутился в низине около бараков для идиойдов и плавает в желтом вонючем месиве. Его опять вырвало, потом еще и еще раз, пока из живота не исторглась лишь тоненькая струйка горькой желчи. Потом он видел Моховичка, с укоризненным видом сидящего в ногах его кровати. Неужели Моховичок так же страдал, когда проглотил лауданум?
Потом Моховичок куда-то подевался, а в ногах кровати примостился святой Франциск. «Брат мой Клон, ты сделал много зла. Поэтому люди считают тебя врагом. Но я всё-таки буду тебе другом», — сказал он.
«Спасибо, хорошо», — подумал Матт.
Святой Франциск превратился в Тэма Лина. Лицо телохранителя было серым и напряженным. Он склонил голову, будто в молитве, хотя, по мнению Матта, молитва была весьма малоподходящим занятием для этого человека.
За окном забрезжил голубоватый свет. Приближалась заря, а с ней уходили и все ужасы ночи. Матт сглотнул. Горло болело так сильно, что он не был уверен, сумеет ли заговорить.
— Тэм Лин, — прохрипел он. Телохранитель поднял голову. Он казался — Матт не мог подобрать правильного слова — одновременно радостным и несчастным.
— Не говори, парень, если это не очень важно.
— Эль Патрон, — прошептал Матт.
— Вне опасности, — ответил Тэм Лин. — Ему пересадили вспомогательный трансплантат. — Матт вопросительно поднял брови. — Это значит, что ему поставили донорское сердце рядом с его собственным,
