Дом Скорпиона

— У меня там… друг, — не очень уверенно ответил Матт, раздумывая, как еще можно назвать Марию.

Рауль пожал плечами.

— А что ты умеешь делать?

Делать?! Матт смутился. Он знает, как управлять опиумной империей, но его собеседник ждет явно не этого.

— Я умею играть на пианино, — наконец выдавил он. Рауль расхохотался.

— Теперь я тоже верю, что ты настоящий аристократ, — сказал другой пограничник.

— Пойми нас правильно, — сказал Рауль, глядя на вытянувшееся лицо Матта. — Мы, конечно, любим музыку и всякое там искусство, но в новом Ацтлане на хобби, как бы тебе сказать, времени нет… Каждый должен вносить свой вклад во всеобщее благосостояние народа.

— Это тяжело, но справедливо, — подтвердил пограничник.

— Поэтому, если у тебя есть какие-то специальные навыки, например балансировать магнитные катушки или управлять позитронным очистителем, будь добр, скажи.

«Позитронный очиститель, — в отчаянии подумал Матт. — Я даже не знаю, что это такое!» Он немножко помолчал.

— Я изучал очистку воды, — сказал он наконец. Это было не совсем правдой. Матт несколько раз посещал водоочистительную станцию, но считал, что запомнил достаточно и сумеет обратить это себе на пользу.

— Эти установки полностью автоматизированы, — пограничник пожал плечами.

— Погоди-ка, — перебил его Рауль. — У меня есть идея.

— Держи ее крепче, пока не убежала, — усмехнулся пограничник.

— Нет, я серьезно. На планктонной фабрике в Сан-Луисе всегда нужны рабочие руки. Это похоже на очистку воды. А парню как раз в те края и нужно…

Все сочли эту идею блестящей, и Матт (понятия не имевший, о чём идет речь) сказал, что очень хочет на планктонную фабрику. Как-никак она была в Сан-Луисе — а оттуда, по словам Тэма Лина, и до Санта-Клары рукой подать.

* * *

Матт переночевал в караулке у пограничников, а наутро Рауль отвел его в большое серое здание с высокими зарешеченными окнами.

— Тебе повезло, чико, — сказал он. — Завтра будет гравилёт до Сан-Луиса. — Он отпер металлическую дверь, ведущую в тускло освещенный коридор. За столом возле другой двери — из непрозрачного ударопрочного стекла и тоже запертой — сидели двое пограничников. Они были увлечены игрой, которой Матт никогда раньше не видел.

Над столом прямо в воздухе висели крошечные человечки, деревья, дома и даже костерок с бурлящим котлом. Именно этот котел и огонь больше всего и заинтересовали Матта. Они были совсем как настоящие, он даже слышал, как шипит вода, выплескиваясь на угли. Примерно половина маленьких человечков была одета в звериные шкуры и вооружена копьями. Другая половина носила монашеские рясы. На руках у пограничников были какие-то странные серебристые перчатки; тихонько шевеля пальцами, игроки передвигали фигурки, как шахматы на доске.

— Еще один до Сан-Луиса, — сказал Рауль. Пограничники нехотя оторвались от игры.

— Откуда появляются фигурки? — не удержался Матт.

— Ты что, парень, никогда голографических игр не видел?!

— Видел, конечно, — соврал Матт. Меньше всего ему хотелось возбудить ненужные подозрения.

— А-а, понял, — сказал пограничник. — Ты никогда раньше не видел этой игры. Просто она очень старая. Только такие нам наше кротовое правительство и присылает…

— Не говори таких слов при мальчике, — укорил его Рауль.

— Прости, — сказал пограничник и снова сосредоточился на игре. Пошевелил пальцами, вместе с ними задвигались и крохотные человечки. — Смотри. Это людоеды, а это миссионеры. Задача людоедов — затолкать всех миссионеров в котел.

— А миссионеры? — спросил Матт.

— Они должны загнать людоедов в церковь, но сперва их нужно окрестить.

Матт как завороженный смотрел на крошечного миссионера. Тот поймал людоеда, пригнул его к земле и брызнул на голову водой. Вот, значит, что такое крещение…

— Круто, — восхитился Матт.

— Еще бы. Поиграешь в нее пару тысяч раз — еще не так запоешь. — Пограничник выключил игру и отпер стеклянную дверь.

— А почему у вас все двери заперты? — спросил Матт.

— Упорядоченное производство материальных благ жизненно необходимо для всеобщего благосостояния народа, — ответил Рауль.

«Что за чертовщина?!» — удивился Матт. Но тут они вошли в комнату, полную мальчишек. Они сидели за столами и работали. При появлении Матта все побросали свои занятия и обратили на новичка любопытные взоры.

Матт никогда раньше не играл с детьми. Никогда не ходил в школу, не занимался спортом, не имел друзей-ровесников… кроме Марии, конечно. Первой реакцией большинства людей на его появление была неприкрытая ненависть. Поэтому, когда его впервые в жизни впихнули в толпу незнакомых мальчишек, ему показалось, будто его швырнули в бассейн с пираньями. Матт решил, что сейчас его будут обижать, и замер в стойке каратэ, которой научил его Тэм Лин.

Мальчишки, повскакав со своих стульчиков, обступили его плотным кольцом и затараторили все разом:

— Как тебя зовут? Куда тебя послали? У тебя деньги есть?

Рауль — возможно, заметив странную позу Матта, — осадил их:

— Орале, моррос. Спокойней, ребята. Его зовут Матт, и его нужно на время оставить в покое. Он только что потерял родителей в Стране Грез. — Мальчишки послушно вернулись к столам, но всё же продолжали с любопытством поглядывать на Матта. Один или двое даже улыбнулись ему, словно приглашая подойти поближе.

Матт остался стоять в дверях, а Рауль обошел комнату, оценивая работу мальчишек. Одни соединяли мелкие детали каких-то машин, другие плели сандалии из пластиковых ленточек. Третьи отмеривали разноцветные порошки, аккуратно пересыпали их в капсулы и отсчитывали готовые пилюли в стеклянные флаконы.

Рауль остановился возле рослого мальчишки, старательно натиравшего песком изогнутую деревяшку:

— У нас нет времени на хобби, Чачо. Упорядоченное производство материальных благ жизненно необходимо для всеобщего благосостояния народа.

— К кротам благосостояние народа, — вполголоса проворчал Чачо, как ни в чём не бывало продолжая шлифовать свою деревяшку.

Если Рауль и рассердился при этом ругательстве — а Матт ни секунды не сомневался, что это ругательство, хоть и не понял его смысла, — он этого ничем не показал. Просто отобрал у Чачо деревяшку.

— Внимательное отношение к благосостоянию нации — величайшая добродетель каждого гражданина.

— Да, правильно, — отозвался Чачо.

— Работа — это свобода. Свобода — это работа. Это тяжело, но справедливо.

— Тяжело, но справедливо, — хором пропели мальчишки. — Тяжело, но справедливо. — Они принялись отбивать ритм на столах, пели всё громче и громче, входя в раж, пока наконец Рауль не воздел руки, восстанавливая порядок.

— Я рад видеть вас в столь прекрасном расположении духа, — улыбнулся он. — Вы можете считать